Хорст-Курт: род. 1916
– Он был назван по имени моего дяди со стороны отца, – заметила Берта.
Берта-Луиза: род. 1910
Штефан-Эрнст: род. 1928
– Теперь вы понимаете, почему Штефан для нас всегда останется мальчиком. Он так долго был самым младшим в семье!
Принадлежность к столь родовитой семье смутила Джой (ведь она даже не знала, кем был ее прадед). Она прочла запись об их браке:
Джой: урожд. Блэк
Затем шли имена детей: Энн и Патриции.
– Нам всегда казалось странным, что у вас одно имя: «Джой», и мы гадали, что же оно означает?
– Только то, что оно значит, и ничего больше. Отец так обрадовался, когда я родилась, – у матери были трудные роды, – вот они и решили назвать меня «Джой», что означает «радость».
– О-о! – Судя по тону Берты, имя было явно неподходящее.
– Видите ли, – продолжала она, – я вышла замуж за одного из фон Мюллеров, моего дальнего родственника из Силезии. А вот мои сыновья:
Адольф-Вильгельм: род. 1932– умер 1945
Иоганнес-Эрнст: род. 1940
Задумавшись, она глубоко вздохнула и, проведя пальцем по списку, прошептала:
– Кровь фон Мюллеров течет в жилах всех этих поколений! Разве вас не волнует сознание того, что имя вашего сына будет вписано в эту книгу?
– Н-нет. Мои дочери уже вписаны в нее.
Берга захлопнула библию и заперла ее на ключ.
– Это далеко не одно и то же, – сказала она холодным тоном.
– Всякий раз, входя в эту комнату, я радуюсь, что она обрела свое подлинное назначение, – сказала Берта своим обычным тоном, когда они были уже у дверей библиотеки. – Пока мы не восстановили фабрику, которая, как вам известно, была разрушена во время налетов, отец использовал библиотеку в качестве конторы и зала заседаний. Сколько пота и крови стоило нам это восстановление! Сейчас, когда наши дела поправились и даже идут лучше, чем когда-либо, отец проводит здесь особо важные совещания. Для него, да и для нас всех, это имеет символическое значение.
Они вышли из комнаты. Берта заперла дверь на ключ и спросила:
– Вы не видели фотографию моего сына?
Джой отрицательно покачала головой, сожалея, что у нее недостает мужества сказать, что ей и не хотелось бы ее видеть. Вместо того она последовала за Бертой вверх по широкой мраморной лестнице и длинному коридору мимо комнаты Ганса, к апартаментам, по своему расположению напоминавшим те, что были отведены ей и Стивену. Комната, как и у них, с балконом, но в ней было больше света, чем в их комнате, так как два окна выходили на восток. Но окна была закрыты тяжелыми занавесами пурпурного цвета на роскошной подкладке. И, когда Берта включила множество лампочек в белых пергаментных абажурах, черный ковер на полу поглотил свет.
