— А сообщил ли после этого Брюстер в «Сосьете», где именно он добыл экземпляры породы? — спросил Президент.
— Нет. Он предпочел отделаться неопределенным ответом. Фактически он направил французов по ложному следу, сказав, что обнаружил сколы породы на юге острова Новой Земли.
— А к чему все эти ухищрения?
— Обычное дело среди геологов-разведчиков, — ответил Доннер. — Не раскрывая настоящего местоположения обнаруженных залежей, обнаруженного месторождения, жилы, наконец, геолог получает козырь в торговле с предпринимателем. Он таким образом может себе выторговать значительно больший процент будущих прибылей.
— Да, вы правы, — негромко прокомментировал Президент. — В том, что вы говорите, есть своя логика. В этой ситуации не совсем понятным для меня остается поведение французов. Чем именно могла быть обусловлена в 1910 году строгая секретность? Иначе говоря, что могли они узнать про бизаний такое, чего до сих пор, хотя прошло уже семь десятилетий, не знаем про этот химический элемент мы с вами? Вот чего я не понимаю.
— Ну, с одной стороны, сыграло свою роль сходство бизания с радием, — сказал, немного подумав, Сигрем. — «Сосьете де Мин» переправило найденные Брюстером образцы породы в парижский радиологический институт, и там специалисты установили, что в определенных количествах бизаний обладает всеми свойствами радия.
— А поскольку в те годы производство одного грамма радия обходилось минимум в пятьдесят тысяч долларов, — добавил со своей стороны Доннер, — то французское правительство неожиданно увидело в добыче бизания реальный шанс сделаться монопольными производителями бизания, этого фантастически дорогостоящего элемента. Если бы у французов было достаточно времени, они сумели бы добыть несколько фунтов первосортного бизания, продав который, они получили бы в качестве чистой прибыли несколько сот миллионов долларов!
Цифра настолько поразила Президента; что он даже головой покрутил.
— Боже мой, ну и цены! Если только я сейчас не ошибаюсь, в нашем распоряжении сегодня находится что-то около двадцати восьми граммов этого бизания. Или унция, что, впрочем, почти одно и то же.
— Совершенно верно, сэр. А в 1910 году одна унция бизания оценивалась в миллион четыреста тысяч долларов.
Президент медленно поднялся со своего места и уставился в окно.
— Ну, а что же потом сделал этот Брюстер?
— А потом он передал свою информацию Военному министерству Соединенных Штатов. — Сигрем взял папку с шифром 371-990-Р-85 и надписью: «Меморандум секретаря по военным вопросам Президенту о выделении денежных средств на секретное финансирование», распахнул ее. — Если бы только была известна вся предыстория этого вопроса, то нынешние сотрудники ЦРУ имели бы основания гордиться своими предшественниками на ниве разведки. Потому что в тот же момент, когда генералы из Армейского Бюро Разведки поняли, какую именно информацию сообщил им Брюстер, у них появился план о двойной игре. Причем, то был наиболее грандиозный план подобного рода. Они приказали Брюстеру проинформировать «Сосьете де Мин», что он провел свои собственные исследования найденной породы и теперь, установив, что к чему, намерен образовать добывающий синдикат и собственноручно заняться добычей бизания — на свои собственные средства. К тому времени французы уже поняли, что Брюстер направил их по ложному следу и что в южной части Новой Земли никакого бизания нет и быть не может. Для них ситуация сводилась к дилемме: не хотите иметь дело с Брюстером, не видать вам никакого бизания. Вот именно так. У них не осталось других вариантов, кроме как пойти на попятный и согласиться с назначением Брюстера главным инженером за очень хорошенькое вознаграждение его труда.
