– Помолчи, помолчи пока, – сказал он. – ты еще не помнишь всего: состояние повышенного сознания – это только промежуточное состояние. Есть бесконечно много позади него, и ты был там много, много раз. Но именно сейчас ты не можешь этого вспомнить, даже если бы от этого зависела твоя жизнь.
Он был прав. Я не имел ни малейшего понятия, о чем он говорит. Я попросил объяснений.
– Объяснения последуют, – сказал он. – это медленный процесс, но мы до этого доберемся. Это будет медленно, поскольку я похож на тебя – я стремлюсь к пониманию. Я противоположен моему благодетелю, который не вдавался в объяснения. Для него существовали только действия. Он обычно намертво ставил нас против непостижимых проблем и оставлял решать их самостоятельно. Некоторые из нас никогда ничего не решили и кончили весьма похоже тем древним видящим: все – действия и нет реальных знаний.
– Заключены ли эти воспоминания в моем уме? – спросил я.
– Нет, это было бы слишком просто, – ответил он. – действия видящих более сложны, чем деление человека на ум и тело. Ты забыл, что делал то, что забыл, ты видел.
Я попросил дона Хуана объяснить по-другому то, что он только что сказал. Он стал терпеливо объяснять, что все, что я забыл, происходило со мной в состояниях, в которых мое сознание было расширено, интенсифицировано, а это означает, что использовались отличные от обычных области моего полного существа.
– То, что ты забыл, поймано в тех областях твоего целостного существа, – сказал он. – использовать те, другие области и значит видеть.
– Я еще больше запутался, чем всегда, дон Хуан, – сказал я.
– Я не виню тебя, – ответил он. – видение значит обнажение сердцевины всего – быть свидетелем неведомого и бросить взгляд на непостижимое. Как таковое, оно малоутешительно. Обычно видящие разрываются на части от того, что существование неизмеримо сложнее, а наше обыденное сознание губит его своими ограничениями.
Он опять повторил, что мое сосредоточение должно быть полным, так как предельно важно понять, что новые видящие придают величайшее значение глубокому, неэмоциональному постижению.
– Например, в прошлый раз, – продолжал он. – когда ты «понял все» относительно ла Горды и своего чувства собственной важности, ты в действительности не понял еще ничего реально. У тебя была эмоциональная вспышка, вот и все. Я говорю это, потому что на другой же день ты опять был на своем коньке собственной важности так, как будто ты никогда ничего не осознал.
