- Госпожа моя, ты хочешь, чтобы я что-то сделал для Трои?
Она вновь обратила ко мне взор. Слабая улыбка заставила проступить ямочки на щеках.
- Ты хочешь узнать, зачем я призвала тебя?
- Да.
Улыбка красавицы сделалась игривой и кокетливой.
- Неужели я не могу познакомиться поближе со столь симпатичным незнакомцем... высоким, широкоплечим? В одиночку преградившим путь Гектору и его колесницам?
Я слегка поклонился:
- А можно ли тебе задать вопрос, моя госпожа?
- Можешь... но дать ответ я не обещаю.
- Весь мир гадает: в самом ли деле похитил тебя Александр или же ты по своей воле оставила Спарту?
Улыбка не исчезла с ее губ. Напротив, она сначала сделалась шире, затем Елена перестала сдерживаться, откинула голову и расхохоталась от всего сердца.
- Орион, - сказала она наконец с явным интересом. - По-моему, ты не понимаешь нас, женщин.
Должно быть, я покраснел, соглашаясь с нею:
- Возможно.
- Знаю лишь одно, - чуть помолчав, продолжала Елена. - Не имеет значения, как и почему я последовала за Александром в этот великий город, но по своей воле я в Спарту не вернусь. - И прежде чем я сумел что-либо сказать, она торопливо добавила: - Нет, я ничего не имею против Менелая, моего первого мужа. Он был добр ко мне.
- Но Александр добрее?
Она развела руками:
- Оглянись, Орион! Если у тебя есть глаза, раскрой их! Какая женщина согласится оставаться женой ахейского царька, если она может стать супругой царевича Трои?
- Но, Менелай - царь...
- О, цари ахейцев ценят своих цариц куда меньше, чем собак или лошадей. Женщина в Спарте - рабыня; жена ты или наложница... разница не велика. Неужели ты думаешь, что женщину пускают в величественный тронный зал дворца в столице Спарты, когда является вестник с посланием царю? Или же иначе бывает в Микенах у Агамемнона... или у Нестора в Пилосе, или у Одиссея на Итаке? Конечно же нет, Орион. А в Трое женщин считают людьми. Цивилизация.
- Значит, госпожа, ты выбрала Трою, а не Александра? - отвечал я.
Она приложила палец к губам, словно обдумывая те слова, которые намеревалась произнести.
- Меня выдали за Менелая, - я не выбирала его. Все молодые ахейские господа добивались меня... моего наследства. Решил за меня отец. Если волей богов ахейцы выиграют эту войну и мне придется вернуться в Спарту к Менелаю, я вновь сделаюсь вещью.
- А ты согласишься возвратиться к Менелаю, если такой же ценой Троя избегнет разрушения?
- Пустое! Или ты думаешь, что Агамемнон защищает честь своего брата? Ахейцам нужно сокрушить этот город, а я - всего лишь предлог для ведения войны.
