- Боб мертвый, а ты живой, - сказала Петра. - Это несправедливо.
Фургон замедлил ход и остановился.
- Ну вот, - произнес Ахилл. - За приятной беседой время летит незаметно.
Летит. Петра услышала над головой самолет. Взлетает или садится?
- Куда мы летим? - спросила она.
- А кто сказал, что мы куда-нибудь летим?
- Мы летим из страны. - Петра тут же высказывала мысли, приходящие в голову. - Ты понял, что теряешь в России свое уютное рабочее место, и смываешься без шума.
- Ты прекрасный профессионал. Ты продолжаешь устанавливать новые стандарты ума.
- А ты продолжаешь устанавливать новые стандарты провала.
Ахилл запнулся, но продолжал, будто Петра ничего и не говорила:
- Они поставят воевать со мной других детей. Ты их знаешь. Знаешь их слабости. Кто бы ни был моим противником, ты будешь моим советником.
- Нет.
- Мы на одной стороне. Я хороший на самом деле, и ты меня полюбишь.
- Конечно, - сказала Петра. - Что ж тут не любить?
- А письмо, - вдруг вспомнил Ахилл, - ты же его Бобу написала?
- Какое письмо?
- Вот почему ты и не веришь, что он мертв.
- Верю, - сказала Петра. Но она знала, что предыдущая заминка ее выдала.
- Или думаешь: если он получил твое письмо до того, как я его убил, почему так много времени прошло после его смерти, пока все это попало в новости сети? А ответ очевиден, Пет. Догадался кто-то другой. Кто-то другой расшифровал письмо, и это меня по-настоящему злит. Так что не говори мне, что там написано, я сам расшифрую. Это не должно быть так уж трудно.
- Наоборот, легче легкого. В конце концов у меня же хватило глупости попасть к тебе в плен. Даже хватило глупости никому письма не посылать.
- Я надеюсь, когда я его расшифрую, там не будет обо мне ничего неуважительного. Иначе я тебя до полусмерти изобью.
- Ты прав, - сказала Петра. - Ты действительно неотразим.
Через пятнадцать минут они летели в небольшом самолете, держащем курс на юго-восток. Это была шикарная машина - для своих размеров, и Петра подумала, принадлежит этот самолет какой-то из тайных служб или королю преступного мира. А может быть, и то и другое.
Она хотела изучить Ахилла, рассмотреть его лицо, понять мимику. Но не хотела, чтобы он заметил ее интерес. Поэтому она стала смотреть в окно, думая, не поступает ли при этом как покойный психиатр - смотрит в сторону, чтобы не глядеть в глаза горькой правде.
Когда звоночек сообщил, что можно расстегнуть ремни, Петра встала и пошла в туалет. Там было тесновато, но по сравнению с коммерческими самолетами очень даже удобно. И были матерчатые полотенца и настоящее мыло.
