— Теперь они не смогут обвинить тебя в том, что ты это украл, — говаривал он. — Если они забирают часть добычи, значит, это уже не браконьерство.
— Неужели только это может заставить их не делать ложных обвинений в краже? — спросил Пит.
Тиг посмотрел на него, как на идиота.
— Ведь это горцы, — только и сказал он.
Всякий раз возвращаясь с охоты, Пит испытывал большую радость от пения детей и взрослых. Больше всего на свете он любил слушать смех и пение своей Аннали. Когда они миновали предгорья и поднялись в горы, ощущение было такое, как будто им удалось выбраться из преисподней. «Вот он, запах свободы», — подумал Пит. Наверное, так чувствует себя тот, кому Христос прощает грехи. Словно тебя перенесли на вершину зеленой горы, и вокруг тебя одни облака. И все, что было с тобой Дурного, ушло вместе с дождем, заплутавшим в утренних туманах. Все дурное исчезло, осталось внизу. Пит чувствовал себя так, словно заново родился.
— Мне никогда не захочется уходить отсюда, — сказал он Аннали.
— Я знаю, — ответила она, — у меня такое же чувство.
— Тогда давай никогда не будем спускаться вниз. Она пристально на него посмотрела.
— Что это на тебя нашло, Питер? Ты стал говорить, как Тиг, у тебя даже походка теперь такая же, как у него. Если бы я захотела выйти замуж за горца, я бы уехала в Аппалачи или в Западную Каролину.
— Эти места просто созданы для человека.
— Для Святого Последнего Дня уготовано Царство Небесное.
— Посмотри вокруг, Аннали, неужели ты скажешь мне, что Господь не любит этот край?
— Здесь неспокойно. Тебе хорошо только потому, что нам не надо каждую ночь прятаться. Но мы не прячемся вовсе не потому, что находимся в безопасности и свободны. Мы ночуем на открытой местности, чтобы никому не пришло в голову нас пристрелить. Мы всегда будем здесь чужаками. Зато мы, как и любой мормон, являемся гражданами Юты.
После этой беседы Пит больше не упоминал о своем желании здесь остаться. Он больше не говорил об этом ни Аннали, ни другим своим спутникам. Пит не сомневался в том, что через некоторое время у всех остальных появится такое же желание. «Если ты уже попал на небеса, зачем идти дальше?» — так думал тогда Пит.
— Сестра Монк, ваше платье стало длиннее, — заметил однажды Валери Леттерман.
— Это, наверно, я стала ниже ростом, — ответила Тина.
— Вы похорошели.
— Детка, в этом мире у тебя наверняка будет много друзей.
Но Валери был прав. Более чем двести миль, пройденных пешком, привели к тому, что ее желудок стал, как много лет назад, нормально функционировать, до конца переваривая каждый кусочек пищи. Ей уже дважды пришлось ушивать свои юбки, поскольку габариты ее тела стремительно уменьшались. Теперь она чувствовала, как сокращается мышцы ее рук и ног, и могла одним пружинистым движением подняться на ноги. Давно канули в Лету те времена, когда ей приходилось это делать в четыре приема: встать на колени, упереть ступню одной ноги в землю, сесть на корточки и, наконец, распрямить колени. Сбросив одеяло (ночью в горах было холодно), она мгновенно вскакивала на ноги. Ей казалось, что, делая каждый шаг, она подпрыгивает вверх на несколько футов. Чего только она не перепробовала, чтобы сбросить вес — и различные лекарства, и консультации врачей, и диету, и упражнения. Но помогло ей только одно средство — пеший переход от Гринсборо до Топтона.
