Оставшись один, Лолла-Воссики попытался разобраться в случившемся за день. Крещение не пробудило его от сна. Как не пробудили одежды белого человека. Может, Элеанора была права, ему стоит провести ночь без спиртного, и тогда все закончится. Боль сводила его с ума, гоня сон прочь.
Но все равно, что бы ни случилось, он знал — зверь сновидения ждет его где-то поблизости. Белое сияние окутывало его как туман; этот город был тем самым местом, где Лолла-Воссики суждено было проснуться. Может быть, если бы он не пошел сегодня на холм, если бы немного побродил по лесам вокруг Церкви Вигора, зверь сновидения сам бы нашел его.
Одно несомненно. Больше ни одной ночи он не проведет без виски. Тем более что у него имеется бочонок, спрятанный в развилке дерева, который может прогнать черный шум и подарить желанный сон.
Лолла-Воссики исходил все леса в округе. Он видел множество животных, но все до единого бежали от него; черный шум и огненная вода захватили его целиком, поэтому он не принадлежал земле, и животные пугались его, как бледнолицего.
От разочарования он стал больше пить, хотя знал, что виски скоро кончится. Он все реже заходил в лес и все чаще появлялся на тропинках и дорогах белого человека, бродя по окрестным фермам. Некоторые женщины при его появлении кричали и убегали, уносили младенцев и уводили детей в лес. Другие наставляли на него ружья, приказывая убираться. Кое-кто кормил и разговаривал с ним об Иисусе Христе. В конце концов Армор посоветовал ему не соваться днем на фермы, когда мужчины трудятся на постройке церкви.
Лолла-Воссики потерял всякую надежду. Он знал, зверь сновидения близко, но он никак не мог отыскать его. Он не ходил в лес, потому что животные бежали от него, а сам он постоянно, все чаще и чаще, спотыкался и падал, — испугавшись, что может сломать ногу и умереть от голода, поскольку даже самые маленькие зверушки не откликнутся на его зов, он вообще перестал ходить в чащобу. Заглядывать на фермы ему тоже было запрещено, поскольку мужчины сердились на него. Поэтому круглыми днями он лежал на лугу, спал пьяным сном или строил всякие планы, которые помогли бы ему справиться с болью черного шума.
Иногда у него хватало сил, чтобы подняться на холм и понаблюдать за мужчинами, работающими на строительстве церкви. Каждый раз, когда он там появлялся, кто-нибудь обязательно кричал: «Вот идет краснокожий христианин», — и в дружном смехе, следовавшем за словами, звучали злоба и издевка.
