Зато традиционное общество исключительно хрупко и беззащитно против таких воздействий, к каким совершенно нечувствительно общество гражданское. Достаточно заронить в массовое сознание сомнение в праведности жизни, организованной в идеократическом обществе, или праведности власти в государстве, все устои политического порядка могут зашататься и рухнуть в одночасье. Об этом — «Борис Годунов» Пушкина. Об этом писали в «Вехах» раскаявшиеся либеральные философы после опыта революции 1905 года. Да и вся драма второго акта убийства Российской империи, уже в облике СССР, у нас перед глазами.
Идеократическое общество — сложная, иерархически построенная конструкция, которая держится на нескольких священных, незыблемых идеях-символах и на отношениях авторитета. Утрата уважения к авторитетам и символам — гибель. Если противнику удается встроить в эти идеи разрушающие их вирусы, то победа обеспечена. Отношения господства с помощью насилия спасти не могут, ибо насилие должно быть легитимировано теми же самими идеями-символами.
Гражданское общество, состоящее из атомов-индивидуумов, связано бесчисленными ниточками их интересов. Это общество просто и неразрывно, как плесень, как колония бактерий. Удары по каким-то точкам (идеям, смыслам) большого ущерба для целого не производят, образуются лишь локальные дырки и разрывы. Зато эта ткань трудно переносит «молекулярные» удары по интересам каждого (например, экономические трудности). Для внутренней стабильности нужно лишь контролировать «веер желаний» всей колонии таким образом, чтобы не возникало больших социальных блоков с несовместимыми, противоположными желаниями. С этой задачей технология манипуляции сознанием справляется. А борьба по поводу степени удовлетворения желаний вполне допустима, она суть общества не подрывает.
Это — фактическая, инструментальная сторона дела. Здесь спорить особенно не о чем. Иное дело — оценки идеальные, вытекающие из этических ценностей. Здесь взгляды диаметрально противоположны.
Человек либерального образа мыслей (который сегодня вроде бы господствует в «культурном слое» России) убежден, что переход от насилия и принуждения к манипуляции сознанием — огромный прогресс в развитии человечества, чуть ли не «конец истории». Об идеологах говорить нечего — они радуются этому переходу взахлеб (парадоксальным образом, они согласны, чтобы ради такого перехода в России на неопределенный период установился режим ничем не ограниченного насилия). Внутри научного сообщества оценки обычно более уклончивы. В книге «Психология манипуляции» Е.Л.Доценко свой в общем либеральный вывод делает с оговорками: «Можно вспомнить немало жизненных ситуаций, в которых манипулирование оказывается благом постольку, поскольку поднимает общение от доминирования и насилия к манипуляции — в известном смысле более гуманному отношению»
