Ельцин молчал, уставившись в лампу. Полторанину вдруг показалось, что Ельцин просто не слышит его, но он говорил, говорил:
— А чтобы новые краски, Борис Николаевич, были, чтоб СНГ, значит, не реставрировал СССР, в славянский союз можно, например, Болгарию пригласить, — почему нет? Тоже славяне…
— Кого? — не понял Ельцин.
— Болгарию! Или Кубу, Борис Николаевич. А что эта Куба болтается там, в океане, понимаете, как не пришей кобыле хвост? Кастро нам до черта должен, не отдает, так мы весь остров заберем, — плохо, что ли? У Франции есть Гваделупа и Таити — заморские территории Франции. А у нас будет Куба — заморская территория России. Ведь Кастро в социализм по ошибке попал!
— Как по ошибке?
— Очень просто, Борис Николаевич. У Хрущева на Кубе кагэбэшник был, Алексеев, жутко грамотный парень… — Полторанин остановился. — А Кастро очень хотел встретиться с Кеннеди, рвался к нему, да Кеннеди уперся, не хотел. Тут Алексеев спокойно объяснил Фиделю, что американцы сейчас перекроют ему одну половину планеты, а мы, если он к нам не примкнет, закроем другую, советскую. И кому он тогда свой сахар продавать будет? Фидель подумал — и стал коммунистом. Но Куба — это на перспективу, Борис Николаевич, а пока — на троих: Россия, Украина и Белоруссия. В России любят, когда на троих, Борис Николаевич! А столица — в Киеве. Мать все-таки. Михал Сергеичу скажем большое спасибо, выпросим ему ещё одного Нобеля, чтоб Раиса Максимовна не очень злилась, и в пять секунд собираем…
— То есть конфедерация славян, я правильно понял?.. — перебил Ельцин.
— Ага, — Полторанин прищурился. — И это отлично будет, да?..
— Я вот што-о думаю, Михаил Никифорович… — Ельцин вдруг встал, отодвинул штору, — а што, если…
Полторанин заерзал на стуле:
— Что «если», Борис Николаевич?
— А вдруг он нас всех, — Ельцин резко повернулся к Полторанину, — просто арестует, понимаешь, и — в тюрьму?
Полторанин опешил.
— Кто?
— Горбачев.
— В какую тюрьму? За что?
— За это самое, Михаил Никифорович!
Ельцин медленно разжал кулак и рюмка аккуратно соскользнула обратно на стол.
— Хотел бы я увидеть того прокурора… ага, который подпишет ордер на арест Президента России, — засмеялся Полторанин. — Как-кой прокурор, если по Конституции каждая республика может выйти из СССР когда угодно?..
— Республика! — Ельцин поднял указательный палец. — Именно республика! А тут один Президент решил. С Полтораниным.
— Президент и должен решать за всех, Борис Николаевич…
