Я с отвращением глядел на банку, в которой извивался червь.
— Похож на обычных ленточных червей, — сказал я, отходя от термостата. — Точно такие же присоски, да и строение сходное.
— Значит, это известный организм, Ходж? Вы с ним справитесь? — спросил Молдер.
— Что? — переспросил я. — Нет, сходство — чисто внешнее.
— Вы выяснили, как он передается? — вновь задал вопрос Молдер.
Этот мальчишка сидел за столом, корча из себя начальника. Он думал, что все так просто. Я с трудом удерживался чтобы не нахамить ему.
— Обмен жидкостями, — спокойно ответил я, склонившись к самому лицу этого агентишки — прикосновение, воздушно-капельный путь. Или все вместе — я не знаю точно.
— Я только что провела повторный осмотр. В каждом трупе есть такой же червь. Мертвый, — сказала Скалли.
«Неудивительно», — подумал я.
Молдер подскочил с места.
— Похоже, живой экземпляр был только в Медведе, — добавила Скалли.
— Они где были, — спросил Молдер, — в спинном мозге?
— Нет, — ответила Скалли, заливая образец в банке нашатырным спиртом. — Под кожей. Но вдоль позвоночника тянется канал к головному мозгу. Мне кажется, к гипоталамусу. Железа внутренней секреции в самой середине мозга.
— Гипоталамус? — переспросил Молдер. — А что он делает?
— Это железа, которая выделяет гормоны, — ответил я, меряя шагами отсек. — Вот, может быть, в чем связь?
— А зачем паразиту залезать в эту самую железу? — пожала плечами Скалли, ставя банку с паразитом, в термостат.
— Гипоталамус выделяет гормон, отвечающий за агрессивное, буйное поведение, — нехотя пробормотал я, до боли расчесывая подбородок.
Мне с самого начала не нравилось все это предприятие. Ученые есть ученые. Вмешательство солдафонов в дела федерального центра по финансированию научных исследований — из ряда вон выходящее явление. Хотя… Если бы не они — то Медведь улетел бы. Скорее всего, бросив здесь большую часть группы. И принес бы в большой мир страшную болезнь. Или не болезнь, а паразитическую форму жизни. Иной жизни, чуждой человеку. И паразит мог бы использовать нашу цивилизацию в качестве временного хозяина, поглотить ее, уничтожить.
Но это неприемлемо. И Молдер был прав, остановив Медведя. Только… Разве федералы с самого начала не знали, в чем причина гибели экспедиции Рихтера? Разве они не знали об опасности, таящейся на «Ледовой коре»? Я не верил в это ни секунды. Именно эта их дерь-мовая секретность и погубила ни в чем не повинного пилота.
Боже мой, я не в первый раз сталкиваюсь с их «правительственными секретами». Испытания ядерного и химического оружия на людях, засекречивание болезней и поражений радиацией — сколько же можно?!
