— Мне наплевать, — вместо этого беззлобно сказала она, отдавая должное обезжиренному рисовому пудингу. — Мы ищем иголку в стоге сена. Эти бедняги уже полвека лежат в земле. И, если хочешь знать мое мнение, совершенно ни к чему их тревожить.
— Не могу больше слышать твои клише, — вздохнул Малдер. — «Труд — отец вдохновения».
— «Целесообразность — мать труда», — отбила мяч Скалли.
— «Дорога к славе вымощена тяжким трудом».
— Ешь, пей, веселись, ибо все на свете бренно!
— И мороженое мечтает стать обезжиренным рисовым пудингом! — Малдер вдруг вскочил, перегнулся через свою бумажную баррикаду и попытался отобрать у Скалли вафельную трубочку.
Скалли неожиданно для самой себя совсем по-детски взвизгнула, и некоторое время они с хохотом боролись. Кончилось все тоже совсем как в детстве — рисовый пудинг добровольно отказался от роли трофея, выскользнул из хрупкой вафли и подтаявшим белым сугробчиком шмякнулся прямо на разворот подшивки, которую так пристально изучал Малдер.
Скалли присмотрелась к пострадавшей странице, мысленно поблагодарив судьбу за то, что пудинг и впрямь был обезжиренным. К ее безграничному изумлению, это оказались спортивные бюллетени сорок седьмого года.
— Малдер! Ну ты и жулик! — рассмеялась она. — Вешал мне лапшу на уши о каких-то аномалиях, а сам все это время читал про бейсбол!
— Просматривал турнирные таблицы, — с беспредельно серьезным видом пояснил напарник. — Для знатоков это все равно что теорема Пифагора. При правильном подходе из них извлечь массу информации. Вся сумятица и азарт игры спрессованы в маленькие рамки цифр. Смотришь на эту рамку и в точности представляешь себе, что произошло солнечным днем сорок седьмого. Язык цифр чрезвычайно утешителен. Они говорят о том, что хоть что-то в этом мире остается неизменным. Это…
— Скучно! — перебила разглагольствования жулика Скалли. — Малдер, можно личный вопрос?
— Ни в коем случае, — согласился он.
— Тебе мама никогда не говорила — иди на улицу, поиграй? — Скалли подпустила в голос шутовскую нотку поддельной жалости.
Но Малдер уже сменил наигранную серьезность на самую настоящую. Скалли хорошо знала это выражение его лица: Фокс взял след, теперь ему хоть кол на голове теши — не остановишь. Устремился, неугомонный…
— Это же Артур Дэйлс! — он вглядывался в заляпанную пудингом фотографию.
Скалли равнодушно посмотрела на снимок. Это была явно не постановочная газетная фотография — корреспондент поймал игрока в момент разговора с человеком в полицейской форме. Впрочем, не похоже, что имело место официальное разбирательство. Высокий афро-американец и полицейский, действительно сильно похожий на агента ФБР в отставке Артура Дэйлса, смотрели друг на друга как старые знакомые. А вот третий человек в кадре выглядел отнюдь не дружелюбно. Он стоял чуть в стороне, и в жестком прищуре его глаз не было ничего от поклонника бейсбола.
