— Я же извинился, Алберт.
— Тогда поехали.
— Поехали!
Он, Молдер, сказал «Поехали!» и махнул рукой. Между прочим, от избытка энтузиазма — раненой рукой. Ой, 6-6… больно!
— А куда мы едем, Алберт?
— Домой.
— Домой?
— В мой дом. Там — мой внук. У него мотоцикл. Туда, куда тебе надо, человек, на машине не проехать. Слишком крутой подъем, слишком узкая тропа. Можно пешком, но идти два дня. Пустыня не пропустит. Силы кончатся через сутки. Только на мотоцикле. Ты умеешь управлять мотоциклом? Или доверишься моему внуку? Он умеет управлять мотоциклом.
— А-алберт… — и это уже не укоризна, это нижайшая просьба.
— А что я сказал, человек?!
— Нет, ничего-ничего… А скажи, Алберт, ты в самом деле ждал меня? Ты в самом деле знал, что здесь появлюсь именно я?
— Понимаешь, человек… Все сущее в пустыне может храниться веками, сокрытое от глаз и умов. Но, когда наступает час истины, сокрытое прокапывается сквозь пески обмана и являет миру свое сущее. Чтобы люди узнали. Даже если ради этого содрогнется земля.
— Но почему я? Почему именно я?
— Ты готов принять истину, не так ли? Пожертвовать собой ради истины.
— Что есть истина, Алберт?
— Здесь обитало племя индейцев более шестисот лет назад. Называлось оно — анасази.
— Гм, анасази?
— Что значит — древние-чужие.
— Ты не из их ли числа?
— Нет. Они — древние. И — чужие. А я — дене.
— Разве не навахо?
— Или навахо. А племя анасази сгинуло бесследно. Просто исчезло.
— Ничто не исчезает бесследно, Алберт.
— Да, человек. Но так гласит официальная версия, так говорят историки… Потому что они не желают жертвовать собой ради истины.
— Что есть истина, Алберт?
— Ты сам сказал: ничто не исчезает бесследно. Ты сказал.
— Их… похитили?
— Да.
— Кто?
— Пришельцы?
— Ты сказал, человек.
— Зови меня — Фокс, Алберт.
— Ты сказал, Фокс.
— И они больше не возвращались?
— Древние-чужие — нет.
— А… пришельцы?
— Время от времени.
— Возвращаются?!
— Ты сказал, Фокс.
— А что там… ну там, куда мы… Что там, собственно, сокрыто?
— Сам увидишь, Фокс. Сам определишь…
— Нам еще далеко?
— Мы приехали. Вот мой дом. Я приехал… А это Эрик. Мой внук… Эрик? Ты готов?
Юнец Эрик готов. Приглашающий кивок человеку Молдеру — садись позади меня, человек, на мотоцикл.
Ну, мустанг-тарахтелка! Мы поедем, мы помчимся! С пижонским густым шлейфом пыли, на пижонской бешеной скорости! К заброшенному песчаному карьеру!
А там?
А там — за грядой. Слезай с «мустанга», человек. Далее пешком, ножками-ножками.
Крутой маршрут.
Хорошо хоть — не снизу вверх, а сверху вниз.
