— Я останусь подле нее.
— Сестра! Принесите миссис Скалли кресло поудобней.
— Мелисса, девочка моя, Мелисса. Это какая-то дикая ошибка, это ошибка, ошибка, ошибка…
Нью-Йорк, 42-я стрит 22 апреля, утро
Причитания безутешной матери про ошибку-ошибку-ошибку — без смысловой нагрузки. Причитания и есть причитания.
Но если про ошибку говорят собравшиеся вместе господа хорошие, соратники, в небезызвестном обширном кабинете на 42-я стрит, это отнюдь не причитания. Это «разбор полетов». И смысловая нагрузка — почти неподъемная.
Ходячий скелет (впрочем, в данный момент — сн. -тчий… в креслах), разумеется, далек от брызгания слюной, стучания кулаком по столу, громогласных проклятий. Ходячий (сидячий!) скелет сама невозмутимость, сама объективность, сама выдержка. Тем более и раздражает.
Мистер Никотин, разумеется, далек от внешнего проявления раздражительности — зачем еще и эту радость доставлять господам хорошим, соратникам! Абсолютная хо-лодпая враждебность у господ хороших, у соратппкои. Типичные бляди, сэр! Им только дай повод…
А Мистер Никотин дал повод, дал. Что там повод! Причину! И у ходячего (сидячего!) скелета все основания тыкать и тыкать носом в дерьмо Мистера Никотина:
— Заметьте, я всегда возражал против радикального решения по фигуранту Скалли. Но если бы я мог хоть предположить, что ваше радикальное решение настолько не сойдется с правильным ответом…
— Гарантию может дать лишь страховой полис! Не ошибается тот, кто ничего не делает, мистер Нопфлер.
— Считаете, что все мы ничего не делаем? За исключением вас, конечно! Вы у нас трудяга! Вы за истекшую неделю такого натрудили — век не разгребешь. Убитая женщина — сестра фигуранта Скалли. Как полагаете, фигурант Скалли удвоит усилия по расследованию обстоятельств преступления? Или утроит? Как полагаете, фигурант Скалли выйдет на нас завтра? Или уже сегодня? Или еще вчера?
— Все поправимо, все поправимо.
— О, как же, как же! И кто станет поправлять! Непосредственно вы? Или ваш на удивление неудачливый киллер?
— Он профессионал. Позвольте вам напомнить акцию по Вильяму Молдеру.
— О, как же, как же! Большой успех уникального мастера! Пристрелить в ванной больного и беспомощного старика! А позвольте, в свою очередь, вам напомнить акцию по Молдеру-младшему, по агенту Молдеру. Это ведь все тот же ваш уникальный мастер сначала спутал фигурантов, стреляя в окно, а при повторной попытке и вовсе попался?
— Чуть не попался.
— Попался, попался. Агент Молдер подловил его, как неопытного бойскаута. Агент Молдер узнал его в лицо и назвал по имени.
