Эрайна замешкалась с ответом, и тогда он сказал:
— По зрелом размышлении мне кажется, что было бы ошибкой переводить деньги в банк, где вас знают и где, конечно, станет известно, от кого вы получаете их. Лучше я открою на ваше имя счет у Кутса, и вы сможете получить там деньги, как только они потребуются.
— Благодарю вас, — ответила Эрайна. — Я уверена, что вы прекрасно все обдумали за нас обоих.
Маркиз подумал, что она очень сговорчива, и чтобы доставить ей удовольствие, предложил:
— Мне хотелось бы, чтобы вы сели поудобнее, пока я стану вам рассказывать о своей семье. В Шотландии будут ожидать, что вы это знаете. Опишу вам своего отца. Подозреваю, что вы найдете его таким же пугалом, каким он с детских лет был для меня.
Эрайна пересекла комнату и уселась в большое удобное кресло возле камина.
Маркизу было неспокойно, он не сел, а принялся ходить по комнате, излагая историю своей жизни.
— Дед мой приучил моего отца к мысли, что мир создан специально для него, — начал он. — Таково большинство шотландских вождей. Столетиями они упивались властью, и хотя власть эта была отнята у них британцами, в собственных кланах они господствуют беспредельно.
Он немного помолчал, подумав, что по отношению к его отцу сказанное особенно верно. И продолжал:
— Когда мой отец вступил в права наследования, он стал самым влиятельным во всей Шотландии главой клана, к тому же самым богатым и крупным землевладельцем.
— Я слышала о нем и о вашем замке, — вставила негромко Эрайна.
Маркиз удивился, но не высказал своего удивления и продолжал:
— Он возродил старинные обычаи, древние церемонии и таинственность, окутывавшую вождей кланов в прошлом. Как только был снят запрет на ношение тартанов, он одел в килты всю свою прислугу и всех горцев в окрестностях замка.
Рассказывая, маркиз думал о том, с какой горечью восприняли шотландцы запрещение носить национальную одежду, которая во многих отношениях была частью их верований. Она так много значила для них, что они обмакивали лоскуты традиционных тартанов в чаны с грязью или краской и нашивали такие лоскуты на нелепые, с их точки зрения, штаны. Они считали, что таким образом надувают британцев и высмеивают их законы.
Когда запрет на одежду шотландских горцев был в 1782 году отменен, она первым делом вошла в обиход у англизированных помещиков, обитателей Шотландской низменности и солдат шотландской гвардии.
Но мало-помалу значительное число горских кланов последовало примеру Макдононов, и теперь большинство горцев щеголяло гордо и блистательно в килтах и пледах.
