Не дождавшись ответа, граф вкрадчиво произнес:
— Разумеется, ваша… сдержанность будет должным образом оценена мною, леди Брэндон.
Не приходилось сомневаться в скрытом смысле его слов. Леди Брэндон, встретившись с ним глазами, улыбнулась.
— А мы, со своей стороны, будем благодарны за вашу щедрость.
Было видно, что они прекрасно поняли друг друга. Затем граф обернулся к Виоле и уже собирался что-то сказать, как вдруг слуга объявил о прибытии следующего гостя. Это избавило ее — по крайней мере, на некоторое время — от необходимости выслушивать словоизлияния графа.
И вот теперь, сидя у себя в спальне и размышляя о приезде Рейберна Лайла, Виола чувствовала, что это тот спасательный круг, который поможет ей выбраться из поглотившей ее пучины.
— Он поможет мне! — твердила она. — Я уверена, что он найдет выход!.. Только он может придумать, как меня спасти…
В ее воспаленном воображении граф представал неким монстром, диким и ужасным. Виола так отчаянно его боялась, что порой ей казалось — она вот-вот сойдет с ума.
Причем было совершенно бесполезно пытаться убедить себя, что все это — плод ее богатой фантазии.
Виола была твердо убеждена, что на свете существуют люди абсолютно несовместимые. Возможно, эта взаимная антипатия уходит корнями в их предыдущую жизнь.
Они с отцом часто разговаривали на эту тему. Сэр Ричард однажды признался, что встречал в своей жизни людей, которые с первой минуты вызывали у него стойкую, хотя и абсолютно необъяснимую антипатию. Иногда ему приходилось общаться с ними по долгу службы, но этим контакты и ограничивались. Ничего общего с такими людьми у него не было и быть не могло.
«Папа наверняка бы меня понял, — с болью подумала Виола. — Если б он был жив, моя жизнь складывалась бы совсем иначе…»
Но отец уже давно умер, и теперь единственным человеком, к которому она могла обратиться в трудную минуту, был Рейберн Лайл…
Спустившись вместе с мачехой к обеду, Виола чувствовала — хотя это было весьма слабым утешением, — что в своем тюлевом платье на серебристом чехле она выглядит очень нарядно.
Пока Виола пересекала гостиную, Рейберн, внимательно наблюдавший за ней, сравнил девушку с некоей чудесной белой фиалкой, которая храбро распускает свои нежные цветки, невзирая на холод.
В глазах девушки читалось такое отчаяние, что у молодого человека возникло инстинктивное желание защитить ее, уберечь от всех неприятностей.
Такого чувства ему не доводилось испытывать еще ни к одной женщине. Да, по правде говоря, его прежние знакомые дамы вовсе и не нуждались в защите!
