Путь до полицейского участка Вестминстера был недолог, и когда задержанные суфражистки начали подниматься по ступенькам, подгоняемые стражами порядка, дабы не вызвать ненужного ажиотажа со стороны прохожих, Виола почувствовала, что ей вот-вот станет дурно.
Она понимала, что в ней говорит страх, и в ту же секунду устыдилась — ведь, судя по настроению ее товарок, они вовсе не опасались того, что их ждало впереди.
Только сейчас, в полицейском участке, Виола поняла, что арестованных гораздо больше тринадцати — точнее сказать, по меньшей мере два десятка, — а значит, это была вовсе не депутация с целью подать петицию и налицо нарушение закона.
— Неужели нас только двадцать? — с негодованием воскликнула одна из суфражисток. — Жаль! На прошлой неделе было арестовано пятьдесят семь. Правда, тогда этим делом руководила Кристабель Панкхерст…
Виола промолчала. В глубине души она надеялась, что, раз их так мало, судья не будет слишком суров.
Впрочем, все могло обернуться и по-другому…
Поскольку был уже поздний вечер, задержанным объявили, что они проведут ночь в камерах и будут допрошены на следующее утро.
Камеры трудно было назвать комфортабельными. Правда, они оказались достаточно просторными, а потому в каждую заперли по десятку арестанток.
Впрочем, просторными они были лишь в представлении тюремщиков. На самом деле женщинам пришлось изрядно потесниться, но места хватало лишь на то, чтобы сидеть впритирку. О том, чтобы лечь или хотя бы устроиться удобно, не могло быть и речи.
По стенам камер стояли грубые лавки, но дамы-арестантки расположились на них с таким достоинством, словно это были мягчайшие диваны или кресла в их роскошных гостиных.
У одной леди оказались с собой мятные леденцы, и она пустила их по кругу. Другая, надушив носовой платочек духами из крошечного изящного флакончика, предложила своим подругам сделать то же самое.
— Не выношу тюремного запаха! — воскликнула она.
Виола от души с ней согласилась.
Действительно, в камере стояла невыносимая удушливая вонь — смесь запаха немытых тел и протухшей воды, сочившейся по скользким камням.
Пол, как ни странно, был чист, а вот забранное решеткой окно, расположенное под самым потолком, похоже, никогда не мыли, и света оно почти не пропускало.
Виола, впервые оказавшаяся в такой обстановке и не знавшая, чего ожидать в будущем, рискнула спросить свою соседку:
— Мы что, останемся здесь на всю ночь?..
— Ну разумеется! — энергично откликнулась та. — Надеюсь, вы как следует поели перед выходом из дому? А то ведь его величество относится к арестантам весьма негостеприимно — не дает ни есть, ни пить!
