Лайл ничего не ответил — он просто потерял дар речи, ибо в этот самый момент мимо него в сопровождении двух полицейских прошла… Виола!
Как только леди Брэндон вошла в спальню, Виола поняла, что надо готовиться к самому худшему.
И не ошиблась.
Леди Брэндон стремительно пересекла комнату и, подойдя к падчерице, дала ей пощечину.
— Ах ты маленькая лгунья! — злобно прошипела она. — Ты говорила, что спрятала бомбу, а на самом деле и не думала этого делать!
Щека Виолы горела, но девушка из гордости не позволила себе ни уклониться от удара, ни закричать.
Она просто стояла и глядела на мачеху, и, несмотря на охвативший ее страх, взгляд Виолы был тверд.
— Ты опозорила меня перед моими друзьями! — бушевала леди Брэндон. — Ты подвела меня! Как тебе не стыдно?
Не было ни малейших сомнений в том, что она всерьез задета поступком падчерицы, и поскольку Виола отчасти могла понять ее чувства, она виновато прошептала:
— Простите меня, мадре…
— Одного я не могу понять, — резко продолжала леди Брэндон. — Мне удалось привлечь к нашему движению огромное количество женщин, так почему же, когда дело касается тебя, я терплю неудачу за неудачей?..
Она окинула Виолу презрительным взглядом и продолжала:
— Переоденься! Я собираюсь показать тебе, на что способны наши сторонницы в борьбе за свои идеалы. Может быть, хоть тогда ты, наконец, поймешь, что это — настоящие мученицы, для которых превыше всего свобода!
— Вы сказали — переодеться? — переспросила Виола. — А куда мы идем?..
— Увидишь, — лаконично отрезала леди Брэндон. — Надень что-нибудь простенькое. Мы будем лишь зрителями, а не участницами демонстрации!
С этими словами она вышла из комнаты, а Виола, вынужденная подчиниться приказу, сняла бальное платье и надела бледно-лиловое, единственным украшением которого служил скромный кружевной воротничок.
На талии платье было схвачено атласным темно-фиолетовым поясом, а довершала наряд девушки маленькая круглая шляпка без полей с лентами того же оттенка.
Переодеваясь, Виола со страхом думала о том, что ей, очевидно, предстоит увидеть весьма многочисленную демонстрацию. Однако в этот момент она вспомнила, что недавно был принят закон, по которому людные сборища в радиусе одной мили от палаты общин были запрещены.
Правда, суфражистки придумали способ, как, не нарушая установленных правил, все же добиваться своего. Большинство участниц акции останавливались в отдалении, а к зданию парламента посылалась группа из тринадцати человек — именно такое число демонстрантов допускал закон.
