И Виола направилась к двери, считая, что разговор окончен, и желая поскорее очутиться в своей комнате.
Леди Брэндон посмотрела на падчерицу с нескрываемой неприязнью.
— Если ты собираешься ослушаться меня, Виола, — отчеканила она, — ты об этом очень пожалеешь! Тебе выпала великая честь — ;да-да, именно честь, я повторяю это слово! — принимать участие в великом крестовом походе женщин, равного которому еще не знала история! Ты должна быть благодарна за это, негодная девчонка! Виола ничего не ответила, а леди Брэндон, вконец потеряв самообладание, воскликнула:
— Да не стой же здесь, как столб, отправляйся лучше спать! Ты, Виола, являешься типичным примером того, как слабая женщина может стать послушной игрушкой в руках мужчины, бессловесной рабой, повинующейся любым ею прихотям!.. А теперь убирайся с глаз долой, пока ты окончательно не вывела меня из терпения!
Виола тут же вспомнила, что подобные чеканные фразы леди Брэндон частенько использовала в своих публичных выступлениях.
Ответить на них или возразить ей было нечего, а потому девушка вышла из гостиной и направилась по лестнице к себе в спальню.
Она не испытывала голода, хотя сегодня почти ничего не брала в рот, так сильно нервничала из-за предстоящего ей задания. Больше всего на свете Виоле хотелось сейчас остаться одной.
Войдя в комнату, она сняла шляпку и бросилась ничком на кровать, уткнувшись лицом в подушку.
— О папа! — страстно прошептала несчастная девушка. — Я больше не могу выносить этого… Как мне жить дальше?..
Как только она произнесла эти слова, ей вспомнилось обещание, данное Рейберну Лайлу.
Виола как будто воочию видела перед собой его выразительные глаза и чувствовала нежное прикосновение теплых пальцев.
«Он так добр! — подумала девушка. — И все понимает… Ну почему я должна его ненавидеть? Только потому, что он — мужчина?..»
Леди Брэндон вошла в библиотеку, неся в руках огромную коробку с листовками с очередными воззваниями. Со стуком опустив ее на стол, она сурово посмотрела на Виолу, сидевшую в дальнем углу комнаты.
Библиотека в доме сэра Ричарда была особым святилищем, где хранились любовно собранные им книги, которые никто не открывал после его смерти, кроме дочери.
Там же стояли массивные кожаные кресла, перевезенные из их прежнего дома на Онслоу-сквер. Они, так же как и другая мебель в этой комнате, напоминали Виоле то время, когда она была ребенком.
Обычно она заходила в библиотеку, чтобы побыть одной. Вот почему неожиданное вторжение мачехи в этот уютный уединенный уголок дома не доставило Виоле никакой радости.
