В голосе Салли слышались слезы, она с шумом захлопнула дверь. Не заметив двух человек, стоявших в гостиной, девушка побежала по широкой, застеленной коврами лестнице, и исчезла в темноте лестничной площадки.
Эрик повернулся к Линн и уже собрался заговорить, но она прижала палец к его губам.
— Тише, — сказала она, — Салли не должна знать, что мы слышали их разговор. Девочка взволнована. Ей первый раз в жизни сделали предложение.
— Этот человек — дурак, — заметил Эрик, — он не умеет ухаживать.
Но Линн шикнула на него и повела через холл. Потом она открыла дверь на улицу. Эрик еще раз поцеловал ей руку.
— Спокойной ночи, моя дорогая, любимая. Скорее бы наши мечты превратились в реальность.
Линн послушала его удаляющиеся шаги и стала медленно подниматься по лестнице. Комната Салли находилась в противоположном конце коридора. С минуту поколебавшись, она постучала в дверь и тут же повернула ручку.
Салли сидела перед туалетным столиком, опустив голову на руки. В ее позе было что-то трогательное и совсем детское. Она не плакала, просто была сломлена проблемой, стоявшей перед ней, потому что чувствовала себя слишком неопытной, чтобы решить ее.
— Я зашла посмотреть, вернулась ли ты, — сказала Линн мягко, увидев, что Салли поспешно вскочила на ноги.
— Ты устала? — продолжила она, делая вид, что не замечает ничего необычного в поведении Салли. — Если нет, то пойдем в мою комнату и поболтаем немного, пока я буду раздеваться.
— С удовольствием! — воскликнула Салли, и они пошли по коридору.
В комнате был полумрак, была зажжена только настольная лампа около кровати. В камине горел огонь. Несмотря на то, что было тепло, Линн всегда ночью чувствовала озноб. Казалось, что, играя на сцене и общаясь с публикой, она отдавала столько жизненной силы, что к концу дня ей требовалось больше искусственного тепла, чем обычным людям.
Салли показалось, что в комнате очень жарко, но Линн поеживалась от холода, когда сняла платье, бросив его на спинку стула, и накинула атласную накидку с кружевами, отороченную белым горностаем по краю широких рукавов.
— Садись, детка, — сказала она Салли, наблюдавшей за ней. Потом прошла к туалетному столику и сняла бриллиантовые серьги в форме звездочек.
— Ты хорошо провела вечер? — спросила она. -Да.
Ответ Салли был еле слышен.
— Ты мне ничего не хочешь рассказать? — спросила Линн. Прошло несколько секунд, пока Салли, выглядевшая, как провинившийся ребенок, которого поймали на месте преступления, сжала руки и наконец выпалила:
