Сэр Кристофер снова рассмеялся.
— Можешь в этом не сомневаться, хотя, говоря по правде, мне и три месяца покажутся бесконечностью.
— И мне тоже, — мягко сказала Полина. — Поэтому дай им всем ясно понять, что ты отпускаешь меня с единственным условием: вернуться домой в июле.
— Ну, если ты решишь задержаться, я приеду сам и увезу тебя, — пообещал сэр Кристофер.
Полина обвила руками его шею.
— Я обожаю тебя! Мне так хорошо с тобой. Но я люблю и свою подругу. И сейчас я чувствую, что мой долг попытаться помочь ей найти свое счастье!
— На самом деле это долг ее супруга, — сухо отозвался сэр Кристофер. — Но в твоих сипах помочь ей стать достойным членом императорской семьи, избавиться от излишней застенчивости и развеять вполне естественные опасения в русском обществе на ее счет.
— А царь и вправду так жесток и деспотичен, как о нем говорят?
— Я думаю, не стоит чересчур доверять слухам. Во всяком случае, вне всякого сомнения, он прекрасный семьянин, Маргарита сможет сама в этом убедиться.
— В какой-то степени это его оправдывает.
— Постарайся уберечь принцессу от неприятных слухов о его императорском величестве.
— Я сделаю все, что смогу, но ведь всегда найдутся люди, которые считают, что ей просто необходимо знать все самое худшее, что ее ожидает.
— Хотелось бы мне посоветовать им попридержать языки! — довольно резко произнес сэр Кристофер. — Но ты права, стараясь сделать ее будущее светлее. Господь свидетель: жизненные иллюзии слишком легко разрушить.
Полина вложила в его руки свои.
— Когда я возвращалась домой из дворца, я подумала, что выйду замуж только по любви и буду так же счастлива, как вы с мамой.
— Молюсь, чтобы так оно и было, — задумчиво проговорил сэр Кристофер. — Но смотри не ошибись, дитя мое! В наше сложное и смутное время нелегко отыскать того, кто воистину является твоей половиной.
— Да, так было и у вас. Мама — нежная, женственная, а ты воплощение силы и мужества.
— Я боготворил маму, — тихо сказал сэр Кристофер. — Никто и ничто не сможет занять ее место в моем сердце. Но время не стоит на месте, и ты, Полина, когда повзрослеешь, поймешь, что, как бы мы ни страдали, все равно приходится думать о завтрашнем дне.
— Я знаю, и, вероятно, было бы эгоистично желать непрерывного счастья, пока где-то есть страдающие люди.
— Это хорошая философия, но довольно скверное утешение, — с горечью сказал сэр Кристофер.
Полина поцеловала его в щеку.
— Я поеду с принцессой, — сказала она, — но буду считать дни до возвращения домой, папа. Я люблю разговаривать с тобой, а больше всего люблю слушать твой голос, такой чарующий, что, о чем бы ты ни рассказывал, хочется слушать бесконечно!
