— Да, я знаю Меривейла, — задумчиво ответил лорд Хейвуд.
— Он уже очень стар. Они с женой все это время присматривали за поместьем, наводили там порядок в меру своих сил. Они живут в коттедже, рядом с домом.
— Значит, в поместье остался только Меривейл?
Именно так, милорд. Вы ведь понимаете, у нас в распоряжении не было денег, чтобы нанять новых слуг. К тому же мы не считали это необходимым. Никто не знал, когда ваша светлость вернется.
— Вы, разумеется, совершенно правы, — вздохнул полковник. — А теперь давайте посмотрим, что можно продать.
С этими словами он протянул руку и взял лист бумаги, который до этого ему показывал стряпчий.
На нем ясным четким почерком было перечислено не более дюжины пунктов.
— И это все?
— Боюсь, что так, милорд. Мебель в спальнях поместья, картины и серебро, а также кое-какая мелочь в доме: ковры, портьеры, мебель в небольших комнатах, все это не представляет ценности и в настоящий момент вряд ли может быть продано, разве что за очень незначительную сумму, о которой даже не стоит и говорить.
— В лондонском доме такое же положение?
— К сожалению, да, милорд.
Лорд Хейвуд несколько минут молчал, сжав зубы.
— Я думаю, нет смысла спрашивать вас, нет ли сегодня покупателей на землю, а тем более на хозяйства арендаторов.
На рынке переизбыток предложений, — грустно ответил мистер Гроссвайс. — Почти каждый землевладелец пытается сбыть с рук фермы, большинство из них — убыточны. Закон о зерне, принятый правительством с целью закрыть путь на рынок дешевому иностранному зерну, привел лишь к усилению голода в стране, но ничего не дал его производителям.
Лорд Хейвуд хотел заметить, что такова цена победы, но подумал, что это прозвучало бы как пустая, ничего не значащая в такой ситуации фраза. Он сам достаточно наслышался в последнее время подобных высокопарных и совершенно бессмысленных сентенций, поэтому просто промолчал.
Мистер Гроссвайс собрал бумаги, закрыл свой чемоданчик и сказал:
— Я бы очень хотел, милорд, принести вам более благоприятные и обнадеживающие известия, но, увы... Мой партнер и я, если таковым окажется ваше желание, можем еще раз осмотреть Хейвуд-хауз. Однако должен заметить, что единственная персона, которая в эти дни что-то по купает, это его королевское высочество принц-регент. А поскольку он никогда не платит своих долгов, большинство джентльменов не спешат продавать ему свое имущество.
Лорд Хейвуд поднялся.
— Сейчас, мистер Гроссвайс, — сказал он до вольно решительно, — я намереваюсь ехать пря мо в поместье. Как только я сам познакомлюсь с обстановкой и приду к какому-нибудь решению по поводу того, что можно будет предпринять, я обязательно свяжусь с вами.
