Тем не менее вчерашние их беседы показали, что она много читает и у нее живой восприимчивый ум. Уинстон никак этого не ожидал, поэтому был приятно удивлен. Он уже было приготовился к банальному пустому разговору с молоденькой девицей или даже к кокетливому флирту — просто потому что он мужчина, а она — женщина… Как вдруг с удивлением обнаружил, что ее мысли заняты совсем не им — если не считать того, что именно он рассказывал ей столько всего интересного, — а к мифологии, о которой они вели беседы, к богам и богиням, которые, похоже, были для нее более реальными, чем живые люди.
Когда она, запыхавшись от бега, вернулась к нему с большой соломенной шляпой в руке, у нее были восторженные глаза ребенка, которого взрослые в виде исключения согласились взять с собой на загородную прогулку.
Уинстон повел ее через сад к узким крутым ступенькам, вырубленным в скале еще самим дедом.
Они стали спускаться, и Марина далеко внизу, под ногами, увидела маленькую скалистую бухточку с насыпным молом и пристанью.
А у причала на волнах покачивалась моторная лодка!
Она оказалась меньше, чем ожидала Марина, воображавшая, что все связанное с моторами должно быть непременно большим. Подойдя к лодке, Уинстон посмотрел на нее одобрительным взглядом.
Марина заметила, что у лодки длинный заостренный нос, и подумала, что именно там скрывается мотор.
Она увидела в центре место водителя, а сзади — маленькую каюту, и Уинстон показал ей, что там имеется стол с двумя мягкими скамейками по бокам, которые, если нужно, превращаются в спальные места.
— Это «Нейпер-младший», если вам интересно знать, — с гордостью сказал он, — и на верфи, где эта лодка была построена, считают, что она выиграет первые гонки через Ла-Манш в этом году.
— По-моему, она маловата, чтобы переплывать на ней Ла-Манш.
— Зато ею очень легко управлять.
— Вы сами будете стоять за рулем? — спросила она удивленно.
— По крайней мере таково мое намерение, — ответил Уинстон. — Я люблю сам управлять своими лошадьми на скачках, сам водить свой автомобиль и быть машинистом паровоза своего собственного поезда!
Марина рассмеялась.
— Да уж известно — все мальчишки мечтают работать машинистами на паровозе, — пошутила Марина.
Откуда ей было знать, что у Вандерфельдов действительно был свой собственный поезд и Уинстон часто сам водил его.
Поняв, что он опять проболтался, Уинстон постарался привлечь ее внимание к лодке и рассказал, что она сделана из специального выдержанного кипариса, а шпангоуты — из светлого дуба.
