Взгляд Уоррена сделался стальным, а губы иронически скривились.
— Тем не менее в Баквуде она никто, — изрек он, — и чем раньше вы выдворите ее, тем лучше!
По выражению лица мистера Грейшотта он понял, что выполнить сию задачу будет нелегко, поэтому не преминул осведомиться:
— Реймонд не сделал завещания в ее пользу или чего-нибудь еще в том же роде?
— Насколько я могу судить, она просила его об этом, — ответил мистер Грейшотт, — но ваш дядюшка был поставлен в известность адвокатами семьи и запретил Реймонду предпринимать какие-либо шаги в этом плане.
Испытывая отвращение от всего услышанного, Уоррен встал из-за стола со словами:
— У меня нет ни малейшего желания видеть ее, Грейшотт. Сообщите ей, что я приехал сюда с моей невестой и что нам понадобятся комнаты, которые сейчас занимают она и миссис Кин.
— Я это сделаю, — повиновался мистер Грейшотт.
Тем не менее Уоррен чувствовал его обеспокоенность.
Уоррена уже ждала оседланная лошадь, и он поскакал через поля к большому дому с приспущенным на флагштоке личным штандартом маркиза.
Отметив, как величественно смотрится дом на расстоянии, Уоррен подумал: обладание такой роскошью может разве что привидеться во сне.
Солнечные лучи позолотили десятки его окон, отразившихся в зеркальной глади озера.
Он любил Баквуд: с ним было связано так много детских радостей и воспоминаний об отце.
Теперь он вернулся домой и должен посвятить всего себя служению ему и сохранению фамильных традиций, как это делали его предки.
Перед парадной дверью он увидел несколько карет.
Значит, в гостиной уже собрались родственники, и до него донесется гул их голосов, когда он войдет в огромный, облицованный мрамором зал со знакомыми изваяниями богов и богинь, украшенный знаменами, напоминающими о битвах, в которых отважно сражались его предки.
Что бы ни случилось, радостное или печальное событие, особняк Баквуд был местом сбора всех Вудов, где они могли встретиться и обсудить свои дела.
Уоррен не ошибся.
Войдя в зал, он услышал их голоса, долетавшие из гостиной, и увидел ряд шляп-цилиндров, расставленных на столе, что стоял под лестницей.
Он слегка улыбнулся, подумав о необычности происходящего, открыл дверь и присоединился к родственникам.
Лишь спустя час ему удалось вырваться из душных объятий тетушек и кузин, которые были в любую минуту не прочь поцеловать столь красивого молодого человека, и освободиться из плена крепких мужских рукопожатий.
У него потеплело на сердце, когда он ощутил их неподдельную радость от того, что он займет положение главы рода.
