— Ты можешь поехать со мной в Африку.
— В Африку?
В голосе Уоррена слышалась нотка удивления, и Эдвард подумал, что на худой конец удалось пробудить в нем любопытство.
— Я отправляюсь туда собирать материал для новой книги, — объяснил Эдвард. — Кроме того, я намерен исследовать те места Сахары и Марокко, где до сих пор побывало не так уж много людей и, по-моему, не был ни один англичанин. Мы также могли бы поохотиться на крупную дичь. А еще мы можем погибнуть в песчаной буре или быть убиты каким-нибудь диким племенем!
— Это решило бы мою проблему, во всяком случае! — заметил Уоррен.
— Согласен, это избавило бы от многих хлопот, предоставив возможность умереть весьма интересным и необычным способом.
Повисло молчание.
— Поедем со мной! — сказал наконец Эдвард. — Думаю, не пожалеешь, и по крайней мере тебе не придется сидеть здесь, оплакивая Магнолию и гадая, что она сейчас делает с Реймондом.
Чуть поразмыслив, он прибавил:
— Вероятнее всего, тебе придется отражать атаки рептилий и других опасных животных, страдать от жажды в палатке, которая в любой миг может быть сорвана и унесена ветром!
— Звучит не очень заманчиво!
— Я не могу обещать тебе пуховые перины или экзотические удовольствия Востока! — продолжал Эдвард. — Но у тебя будет возможность за что-то сражаться, а, по-моему, именно это тебе и нужно в данное время.
Оба долго молчали.
Уоррен мысленно представил Магнолию и вдруг возненавидел ее со всей яростью обделенного любовью человека, а затем сказал:
— Ладно, если хочешь, я поеду с тобой. Но ты возьмешь на себя все приготовления, пока я буду напиваться здесь до бесчувствия!
Возвращаясь в прошлое, Уоррен опять услышал, как произносит эти слова; он презирал себя за слабость и глупость.
Как он мог полюбить женщину, которая отвергла его ради титула!
Но сейчас, спустя год, с письмом в руке, он почувствовал: оно разбередило в нем что-то, давно забытое.
От письма исходил запах духов Магнолии, а изгибы букв, написанных ее рукой, напоминали очертания ее груди, ее тонкого стана.
Внезапно он ощутил на губах тепло ее губ, от чего когда-то учащенно бились их сердца.
Они так жаждали друг друга!
«Магнолия! Магнолия!»
Все тело изнывало от тоски по ней.
Однако, черт побери, зачем она написала ему теперь?
