Впрочем, я рассказываю историю убийства…
Около полуночи, дрожа от холода, я поднимался по лестнице клуба «Бримстон». Туман разошелся, в темной безлунной ночи в свете фонарей поблескивали редкие ленивые хлопья снега. Под окном у лестничных перил неподвижно стоял человек…
В вестибюле было пусто. Даже в этом сонном клубе всегда слышен какой-нибудь шум – разговоры в гостиной, стук бильярдных шаров, звон бокалов в баре. А сейчас не раздавалось ни звука, нигде не было ни единой души. Лифт спустился, и никто из него не вышел. Мои шаги гулко звучали на мраморном полу, слабые круглые газовые горелки на стенах в такт мигали.
В топке камина в гостиной дымился слабый огонь, в темноте пылали несколько красных углей. И тут не была зажжена ни одна лампа. Я уже приготовился опустить дверные портьеры, как вроде бы разглядел у окна неясный силуэт, неподвижный мужской профиль. Уличный фонарь бросал в окно бледный, тусклый свет; мужчина как бы улыбался.
Было что-то столь неестественное в замершей улыбавшейся темной фигуре, что я инстинктивно чуть не щелкнул выключателем. Однако скоро перестаешь удивляться странностям членов этого странного клуба. Если кому-то нравится сидеть в темноте, это его личное дело… Заметив другую фигуру на лестнице, я почувствовал себя в неком призрачном мире.
Опустив портьеры, вернулся в вестибюль. За стойкой никого – проклятье! Банколен должен был что-нибудь мне передать. Я окликнул лифтера, оклик эхом раскатился, не получив ответа. Заглянул в другие комнаты внизу – везде пусто. Наконец, зашел в пустую бильярдную, куда мы вчера принесли труп шофера. За окнами мелькал слабый огонек, смутно виднелся стол, в комнате стоял сырой, промозглый холод. Закрывая дверь, я на мгновение замешкался и оглянулся. Еще одна молчаливая фигура сидит на подоконнике?
Я напряженно всмотрелся и мог бы поклясться, что на меня из окна на секунду с улыбкой взглянуло лицо. Бред! Обманчивая тень… Я закрыл дверь. Может, Банколен поднялся к себе, поджидая меня. Я снова пересек вестибюль, поднялся по лестнице на третий этаж, нырнул в темный коридор, отыскал его дверь. Возбужденный стук гулко разнесся, оставшись без ответа.
Могли бы хоть свет здесь включить! Досаждал запах сырости в коридоре. Я боролся с нараставшим волнением. В любом случае могу пойти к себе, усесться у камина, поболтать с Томасом, пока Банколен не даст о себе знать. Почти дойдя до верхнего этажа, я припомнил, что отпустил Томаса на ночь, – он отправился навестить в Тутинге родственников. Как ни странно, в коридоре верхнего этажа свет горел.
