Не дожидаясь ответа, доктор молча застегнул пряжку чемоданчика и направился к лестнице.
— До пяти часов меня можно найти в хирургическом отделении больницы Святого Томаса, — бросил он через плечо. — Если ей станет хуже, пошлите за мной.
Миссис Куинс, тут же подхватив тазик с водой, пошла вниз следом за сэром Джеймсом, оставив Дела-корта с Сесилией в коридоре. Сесилия в изнеможении откинулась на спинку кресла.
Со странной грустью Делакорт осознал, что они впервые провели вместе больше пяти минут, не ссорясь. Вот только жаль, что причиной тому послужила такая трагедия.
Почти машинально он положил руку ей на плечо.
— Сесилия, милая, мне надо тебе кое-что сказать, но это подождет. Можно, я вызову карету и отправлю тебя домой?
Она слабо качнула головой.
— Не знаю.
—Сегодня ты здесь уже ничем не поможешь. Твое платье испачкано, да и вообще тебе нужно отдохнуть. Сесилия смотрела мимо него, в глубь коридора.
— Наверное, вы правы, — тихо ответила она.
— Конечно, прав.
Она встала, и его рука соскользнула с ее плеча. — Пойду, соберу свои вещи, — печально сказала Сесилия, медленно подходя к лестнице. Вдруг она оглянулась, обратив к нему немного странный взгляд. — Мы увидимся вечером, милорд?
— Вечером? — переспросил Дэвид, и сердце его наполнилось глупой надеждой.
— На сегодня назначено собрание членов правления, миссии, — объяснила она ровным тоном, — и нынче моя очередь принимать их у себя.
— Ах, собрание… — тихо повторил Дэвид, но тут в нем вновь возродилась надежда. — Значит, я должен приехать к тебе домой?
— Парк-Кресент, номер три. Мы собираемся каждую третью среду месяца. Но если у вас другие планы…
Делакорт вспомнил роскошную актрису со светло-каштановыми волосами, которую заприметил в прошлом месяце в Королевском театре. Сегодня та давала последний спектакль, и, он собирался предложить ей другую, более заманчивую роль, но, подойдя к Сесилии и вдохнув сладкий аромат ее тела, тут же забыл о былых намерениях.
— Других планов у меня нет, — заверил он. — Прежде всего, я должен выполнять обещание, данное мной Амхерсту.
Гораздо позже, в сгущающихся февральских сумерках, Генриетта Хили, поплотнее запахнув полы теплого шерстяного плаща, взглянула поверх лужайки Риджент-парка — туда, где по водной глади канала скользила узкая лодка, возвращаясь для новой загрузки. На причале стоял лодочник, широко расставив ноги и наматывая на руку веревку. Он неторопливо обернулся и подмигнул Этте.
Налетевший ветерок подхватил шарфик на шее у девушки, и она зябко поежилась.
