Но никогда еще Дэвид не целовал женщину, которая была бы так настроена против него. А может быть, против себя самой? Противоречивые чувства Сесилии — боязнь любви, гнев, желание — казались ему вполне искренними, и с его стороны было жестоко мучить ее. Несмотря на все свои недостатки, он никогда не обращался с женщиной нарочито грубо.
Да, Дэвид не мог забыть обиду, которую она нанесла ему. Всякий раз, когда он вспоминал то, что между ними произошло… то, что он испытывал до и после их первого поцелуя, в душе его вспыхивал затаенный гнев. Как бы ему хотелось, чтобы все было иначе! А впрочем, если уж быть до конца откровенным, ему хотелось секса, ибо тело его вновь изнывало от знакомого голода. От необходимости погасить свое желание в жарком лоне женщины, которая дрожит от вожделения, а тело сливается с его телом в сладком чувственном пожаре.
Сколько же он будет мучиться? Слишком долго. И день ото дня ему становилось все хуже, а уж последние три ночи он чуть ли не дымился, до самого рассвета ворочаясь без сна в одинокой постели. Да, он был гедонистом — кое-кто даже называл его сибаритом, — но людское мнение виконта не волновало. Его аппетиты были всем хорошо известны. Впрочем, играл он по честному: хорошо платил и отдавал столько же, сколько и брал, если не больше.
Делакорт умел обуздывать порывы страсти, но был награжден природой сильной чувственностью. Быть может, она досталась ему в наследство от негодяя отца? Вспомнив, как появился на свет, Дэвид чуть не хватил кулаком по оконному стеклу кареты.
Нет, черт возьми, он не такой! Распутник, повеса, но не насильник! Он никогда не возьмет женщину против ее воли, а Сесилия Маркем-Сэндс по-прежнему не желала его.
Приехав на Чаринг-Кросс, Делакорт, взяв перчатки, громко постучал тростью по крыше экипажа. Ему надоело мучиться в темном тесном салоне от неудовлетворенного желания, а самое главное — от вновь пробудившейся совести, тем более что у него было еще одно неотложное дело.
Он направил кучера на Керзон-стрит, потом свернул на север и проехал по Сент-Мартинс-лейн, попав в очередные трущобы — квартал на окраине «Ковент-Гардена», состоящий из вереницы одноэтажных домов, закоулков и узких улочек. Выйдя из кареты, он быстро дошел пешком до Роуз-стрит и остановился на пороге скандально известного трактира «Овечка и флаг», прозванного «Бочонком с кровью» за жуткие кулачные бои, частенько случавшиеся в его стенах. Обычно здесь кишел разный сброд, среди коего встречались представители как низших, так и высших слоев общества. Однако сегодня Дела-корта привели сюда не скука и не желание выпить.
