— Я вижу, тебе очень хочется со мной поссориться, Сесилия.
Та, рывком развязав тесемки плаща, сбросила капюшон.
— Я не просила вас сопровождать меня на мессу, — заявила она. — Вы сами вызвались.
— А что же я должен был делать, мэм? Вы плохо себя чувствовали. Из-за вас моя репутация и так уже достаточно пострадала…
— Ваша репутация? — перебила она.
— Я не смогу называть себя джентльменом, если отпущу больную женщину одну в такую клоаку, как Уайтчепел.
— Если бы не поехали вы, поехала бы моя горничная!
— Однако ты забыла мне об этом сказать. — Его голос был низким и хриплым. — В самом деле, Сесилия, порой мне кажется, что ты нарочно меня мучаешь.
Сесилия поспешно откинулась в тень, чтобы он не увидел ее пылающих щек. О Господи, и зачем только он навязался ей в попутчики?
— Я не разрешала вам называть меня по имени, — произнесла она ровным, холодным тоном.
Делакорт, подавшись вперед, заглянул ей в лицо.
— А должна бы разрешить, моя милая, — вкрадчиво сказал он. — Вспомни: когда-то мы были обручены. Все вокруг считали нас влюбленной парой, а потом ты, опомнившись, решила, что я негодяй.
Делакорт поднял руку и легко, словно боясь оцарапать нежную кожу, провел длинными изящными пальцами по изгибу ее подбородка.
Эта ласка была короткой, но не слишком искренней. Хотя Делакорт сидел в тени, Сесилия смогла разглядеть в его глазах злые зеленые огоньки. Губы его были крепко сжаты, на скулах поигрывали желваки.
Сесилия передернула плечами. В душе ее боролись противоречивые чувства: вожделение, возмущение и замешательство.
— Оставь меня в покое, Дэвид, — прошептала она. Тот, словно не слыша, смотрел сквозь нее.
— Почему? Почему я должен оставить тебя в покое, Сесилия? Ведь я могу сделать с тобой такие вещи, которые не сделает ни один воспитанный мужчина. Если я захочу, ты будешь кричать и царапаться, как дикая кошка. И именно об этом ты сейчас думаешь, не так ли?
— Я сказала: оставь меня в покое!
Но Дэвида было уже не так-то просто остановить.
— Помнишь, Сесилия, как я поцеловал тебя в первый раз? — тихо проговорил он. — Нет? А я помню. О да, такое не забывается! У меня даже осталось доказательство — шрам на шее сзади.
Сесилия почти физически ощущала исходящую от него волну враждебности. Но почему вдруг он так разозлен? За последние шесть лет Делакорт не выказывал ей ничего, кроме холодного равнодушия.
Взволнованная его близостью, она вжалась в угол кареты. Дэвид пошарил рукой, ища свою шляпу, но Сесилия истолковала его движение ошибочно.
