— Нет. — Эви покачала головой, как будто обдумывая его слова. — Нет, Фредди сильно изменилась за последний год. Полагаю, она думает, будто потерпела поражение во время своего первого сезона. Да, вполне возможно, что строгие поборники нравственности приложили к этому руку, хотя почти все были потрясены ее красотой. Однако за блестящей внешностью скрывается ребенок, который все еще чувствует себя сиротой. Ребенок одинокий и беззащитный, но очень страстный.
Эллиот прищурил глаза:
— Что ты пытаешься мне сказать, Эви? Ты совсем заморочила мне голову.
Она улыбнулась уголком губ.
— Зоя говорит, что с Джонни возникла какая-то неприятная проблема, — пояснила она. — Прошел слух, что он хочет жениться на своей кузине. Возможно, это расстроило Фредерику? Толкнуло се на какой-нибудь глупый поступок?
Раннок хрипло расхохотался:
— Я, кажется, догадываюсь. Ты думаешь, что она сама соблазнила Ратледжа? Так?
Эви пожала плечами.
— Однажды я тоже попыталась сделать нечто подобное, — призналась его жена. — И результат получился весьма неплохой, смею заметить.
Раннок попытался рассердиться, но у него ничего не вышло.
— Припоминаю, — протянул он, но в его голосе уже не слышалось гнева.
Словно почувствовав ужасную усталость, он уперся локтями в колени и подпер руками голову. Боже милосердный! Ратледж был ничтожеством, распутником, каких свет не видывал. Его вообще не следовало приглашать в дом, где живут молодые невинные девушки.
— Гас и Тео тоже виноваты в этом, Эви, — наконец сказал он, не отрывая взгляда от ковра. — Они знали, что за тип этот Ратледж, но не присмотрели за ним. А мне следовало запретить им приглашать в Чатем своих распущенных дружков. Мы были слишком снисходительны и всегда разрешали детям делать все, что они захотят. И теперь пожинаем плоды того, что посеяли.
— Изменение образа жизни не решит проблему, Эллиот, — отчеканила его жена. — Мы всегда так жили, и такой стиль жизни я выбрала умышленно. Я не желаю запереть нас с тобой в своего рода нравственную тюрьму, испугавшись строгой критики со стороны общества. И кому, как не тебе, знать, насколько это неправильно.
Именно в этот момент возвратился Маклауд, неся на серебряном подносе аккуратно свернутый кнут.
— Ваш конь ждет, милорд.
Эви положила руку на колено мужа, словно не позволяя ему встать.
— Мы очень сожалеем, Маклауд, — улыбнулась она, — но милорд тюка никуда не едет.
Раннок уголком глаза заметил, как дворецкий подмигнул его жене.
