Фэйни взял из рук учителя свою тетрадь. Несмотря на старание придать себе оскорбленный и недовольный вид, он был явно рад, что получил хорошую отметку.
– Чарльз Робинсон! – вызвал Ричи.
Чарли подошел к кафедре. Ричи ласково дотронулся до его плеча.
– Я очень доволен вами, мой мальчик, – сказал он: – вы написали отличное сочинение об одном из самых замечательных людей Америки. – Он обратился к классу: – Ваш товарищ Робинсон написал вот о нем, – Ричи указал на портрет вдохновенного старика, чей взгляд, казалось, пронизывал каждого, кто на него смотрел, – о Джоне Брауне, герое борьбы за освобождение негритянского народа… Я вижу, Чарльз, вы прочли много книг о нем, – обратился он к Чарли.
Мальчик кивнул курчавой головой:
– Да, сэр, он мой любимый герой, и я всегда думаю о нем: о том, как он любил нас, черных, как сражался с южанами в Харперс-Ферри, какой он был умный и храбрый…
По выражению лица, по голосу Чарли чувствовалось, что он говорит о самом своей заветном. Рой Мэйсон наблюдал за ним, презрительно скривив рот.
– Смотри-ка, как черномазый разговорился! – наклонился он к Фэйни. – Взялся прославлять этого сумасшедшего старикана, о котором у нас на Юге слышать не могут…
– Я тоже очень люблю Джона Брауна, – говорил между тем Ричи, – и часто жалею, что в наше время нет таких людей… я хочу сказать – таких благородных и смелых, – поправился он.
– Ого, это надо запомнить! – опять шепнул Рой. – Это надо хорошо запомнить…
– Робинсону я тоже поставил «эй», – сказал учитель, отдавая тетрадь Чарли. – Можете передать вашей матери, мальчик, что я вами доволен.
Чарли, сияющий, отправился на свое место. Ричи продолжал как бы нехотя перебирать тетради.
Легкая морщина легла у него между бровями, и от этого лицо стало старше и суровее.
– Я хочу сказать вам еще кое-что, – начал он с усилием. – К моему большому огорчению, среди этих сочинений есть еще одно, которое я считаю самым злым, бессердечным и грубым из того, что я когда-либо читал. – Ричи бегло оглядел класс. – Автор этого сочинения сам выбрал тему и сам ее разработал… Я считаю это дело таким серьезным, что не скажу вам ни имени автора, ни его темы. Он присутствует здесь в классе, слышит и понимает все, что я говорю, и, надеюсь, сделает для себя в дальнейшем нужные выводы. Я очень надеюсь на это.
Семиклассники беспокойно задвигались на скамьях, подозрительно вглядываясь друг в друга. Но что угадаешь по лицам?
– Я оставляю эти тетради на столе, – сказал Ричи. – Пусть староста раздаст их вам, не заглядывая внутрь… Повторяю, я очень надеюсь, что автор упомянутого сочинения подумает о том, что я сказал.
