Аучу-багатур поднял голову — огнем пламенел рубец на его перекошенном, измученном лице.
— Он говорит правду. Мы были глупы. Небом заклинаю вас, нойоны, не повторяйте нашей ошибки, сверните коней с тропы, ведущей в пропасть! Мы пока еще в силах взнуздать Тэмуджина. Часть воинов Таргутай-Кирилтуха мне удалось увести. Целы основные силы Тохто-беки. На помощь нам идут ойроты и татары. Присоединяйтесь к нам. Навалимся на Тэмуджина. Потом покончим и с Ван-ханом.
После него говорил Тогус-беки, старший из сыновей владетеля меркитов:
— Мой отец велел передать вам, нойоны вольнолюбивых племен: «Я многие годы отстаивал свои нутуги в одиночку. Я падал и поднимался. Но пришло иное время. Тот, кто падет под копыта коней Тэмуджина, уже никогда не подымется. Тот, кто встанет на его дороге в одиночку, будет смят, как куст сухой полыни. Забудьте, нойоны, старые распри. Не медлите. Или бесславная гибель ждет всех нас». Так велел сказать вам мой отец. Вникните в его слова!
Тогус-беки и Хуту, низкорослые, круглоголовые, поклонились нойонам и вышли из круга.
— Ну, что будем делать? — спросил Джамуха.
Поднялся нойон салджиутов.
— Раз такое дело, раз Тэмуджин, презрев древние обычаи, убивает родовитых нойонов, будто собственных рабов, раз простирает свои руки к богатствам, которые ему никогда не принадлежали, мы, салджиуты, пойдем на него, ударим по рукам…
«Хвастун!» — подумал Дэй-сэчен.
Вслед за салджиутом примерно так же высказались и все другие нойоны.
Джамуха слушал, хмурясь. Когда все выговорились, он сказал:
— Вы одумались, и это хорошо. Но вы все еще жестоко заблуждаетесь, считая, что легко справитесь с Тэмуджином. Вдвоем с Ван-ханом он — сила.
Да, нас много. Но у нас нет головы. Кто сольет ручьи в один поток?
— Мы тебя изберем предводителем наших воинов!
— Я не хочу быть предводителем. Наши враги — ханы. Может ли победить их предводитель более низкого достоинства, властный лишь над воинами, стоящими в строю?
— Чего же ты хочешь, Джамуха-сэчен?
— Я хочу, чтобы достойнейшего из вас возвели в ханы. И не просто в ханы. По своему званию он должен быть выше Ван-хана и Тэмуджина, избранного своими родичами. Мы должны избрать хана всех племен — гурхана[6].
По кругу нойонов, словно ветер по траве пробежал шумок. Очень не хотелось им сажать на свою шею хана.
— Нойоны! — возвысил голос Джамуха. — Вы же знаете: я всю свою жизнь отстаивал вольность племен. Из-за этого разошелся с Тэмуджином. Но горечь поражений заставила меня понять, что племена без хана — растопыренные пальцы… Сделав один шаг, неужели вы остановитесь и не сделаете другого?
