— К мамке б ее, не таскать же с собой!
— Точно. На мармалюку идем, там малым не место!
— Не найдем. Заря встала, след остыл!
— Танцуй, Миклош, танцуй!
Сын алатского господаря оглянулся на теребивших сабли витязей и наклонился к девчушке.
— Марица, кто тебя свел?
— Илька, — малышка доверчиво улыбнулась, — она Пирошку нашла… На мельнице. Я и пошла, Барболка!
Дети, что солнышко по весне. Вот смеется, а вот уже и плачет. Барболка подхватила Марицу, что-то зашептала. Какие у нее глаза, у оленей, и то меньше.
— Гица, — окликнул Янчи, — знаешь, где мельница?
— Знаю, — голос женщины дрогнул, — там она гнездо и свела, больше негде. Мельничиха прикормила. То из-за меня все…
Из-за нее?! Может, и так. За такую души и то не жаль. Витязь оглянулся на свиту — губы сжаты, на скулах желваки играют. Витязь подкрутил усы и бросил:
— Калман, отвези малышку в село. Остальные — на мельницу!
2
Барболку взял в седло Янчи, и Миклош стерпел — негоже сыну господаря при всех хватать чужую жену, да и не до любви сейчас. Если мармалюка вырвется, тем, кто ее загонял, беды не миновать. Миклош поравнялся с Янчи, заставив вороного идти голова в голову с соловым.
— Гица, скольких гостья прибрала?
Женщина задумалась, сведя темные брови, рассветные лучи скрывали бледность, вызывая в памяти крылатые сны
— Первой Пирошку кузнецову утащила, потом сестричку ее, Ильку. Марица третьей была.
Значит, четверых под рукой у ведьмы нет. И на том спасибо.
— А на мельнице кто живет?
— Сам мельник, — не хочет Барболка о ведьмином гнезде говорить, а он слушать, да куда денешься, тут восемь раз отмерить нужно и все одно в омут головой, — Магна, про нее давно говорят, что с дурным знается. Дочки две у них на выданье, да сын мельничихин с женой и младенчиком. Раньше еще один сын был… Пропал по весне. И отец мой тогда пропал, уж не знаю, кто из них кого убил, но по злобе это вышло.
Вот оно! Убитый, убийца и дурная смерть. Первый вяжет второго мертвой кровью, второй сам себя ложью да злобой, а дальше по-разному бывает. Кто, пока тела не найдут, своих мытарит, кто — чужих, но хуже всего, если родичи на ущербной луне вниз лицом в могилу кинут да собачьей кровью польют. Сам Миклош такого не видел, но слыхал… Мерзкое дело было!
— Вот она, мельница, — тихо сказала Барболка, — тут и Пирошка, и Илька и… и другие.
Сын господаря кивнул и огляделся. Мельница как мельница — плотина, омут, ракиты, колесо по воде шлепает, чуть повыше — дом. Большой, крепкий, век бы простоял, да придется ему черным дымом к солнышку лететь. Миклош неторопливо поправил шапку и послал коня к запертым воротам. Береглись бы нечисти, не затворяли б.
