Когда стемнело, все три старика вместе подошли к двери каморки, открыли ее и велели Липину выходить. Увидев, что на улице уже темно, Ван Липин, подумал, что «учителя», может быть, и не заметят его постыдного состояния, вышел вперед и поприветствовал их. Старики ни о чем не расспрашивали, сказали только: «На сегодня урок закончен, беги скорей домой». Липин, смертельно боявшийся, что «учителя» заметят «проблему», выскользнул и со всех ног помчался к подножью горы.
Прежде всего он бросился к ручейку, снял штаны и чисто их выстирал. Снова надел и тогда уже пошел домой. Родители спросили, почему вернулся в мокрых штанах, а он ответил, что играл с ребятами и неосторожно упал в воду. Обман прошел.
После этого через каждые 3-5 дней Ван Липин должен был заниматься «раскаянием в ошибках» в темной каморке. Каждый раз время «раскаяния» увеличивалось, от полдня до целого дня, от целого дня до целых суток. В результате многократных «раскаяний в ошибках» он постепенно накопил некоторый опыт, «скандалы» с ним приключались очень редко. Прежнее «своеволие» тоже постепенно исчезало, обучение и упражнения сделали сердце спокойным, как вода, и ясным, как месяц. Он начал работать головой, обдумывать вопросы, и «учителя» сообщили ему, что это называется «рисованием в воображении». Это чрезвычайно важный урок тренировки мозга.
В «Лао-цзы» сказано: «Движение побеждает холод, покой побеждает жару, чистота и покой делают Поднебесную правильной». И еще: «Достигается предел пустоты, сохраняется покой и искренность, Тьма вещей вместе поднимается и мы благодаря этому их созерцаем». Главная тайна здесь в иероглифе «покой», покой, доходя до предела, рождает движение, и тайна его благодаря этому созерцается.
Так называемое «рисование в воображении» – это «вещь», порождаемая мозгом после того как тело и ум достигнут предела покоя, это может быть картина, человек или событие, их надо передвигать взад-вперед, заставлять изменяться, чтобы получить некий результат. Процесс передвижения в воображении называется «рисованием в воображении».
Сидя в темной каморке, Ван Липин по указанию учителей занимался медитативным «рисованием в воображении». Сначала он думал: «Я сейчас в темной комнате, телом связан, дух же и воображение запереть невозможно, они могут выходить. Так вот, чем же сейчас занят мой отец? Он на службе, работает, склонившись над столом. На столе находятся рабочие принадлежности, там стаканчик для карандашей, логарифмическая линейка, рейсшина; с левой стороны стоит еще стакан, до половины наполненный кипятком. Над водой горячий пар; радом со стаканом фарфоровая пепельница, в ней несколько окурков. Отец в левой руке сжимает папиросу, он только что сделал затяжку, во рту как раз струйка голубого дыма, а теперь с карандашом в правой руке ставит какой-то знак на большом листе ватмана. Отец поглощен работой, работа же эта скучная, слишком безрадостная, до самого обеда ее не кончишь, а после обеда надо продолжать,. Надо ее делать несколько дней, это слишком неинтересно». Поменяв «программу», он думает: «Одноклассники сейчас в школе, идет второй урок, на кафедре учитель арифметики объясняет урок, рассказывает об основах бухгалтерского дела, как записывать счета, что такое двойная бухгалтерская запись, на какие рубрики надо разбивать, как в бухгалтерской книге сводить баланс дебита с кредитом, как сверять гроссбух с текущими счетами. Это тоже слишком скучно и неинтересно. Ученики сидят все по своим местам, только мое пустует. Слушают они не очень внимательно, особенно несколько моих дружков. Видя, что меня нет, они думают: „Везет этому парню, он не мучается, как мы. Скорей бы звонок, очень уж скучно“. После уроков они с грохотом выбегут из класса и будут гоняться друг за другом и драться на стадионе, всласть выказывая все свое своеволие. Но вот так беситься и носиться – а зачем? Тоже нет большого интереса». Подумав так, опять остановился.
