Ворота оказались закрыты. Дядя Пихто решительно взялся за висевшее на них кольцо и дважды сильно стукнул им по воротам. За ними кто-то недовольно забурчал, всхрапнул, и снова все стихло. Дядя Пихто подождал минуту и опять сильно стукнул два раза. На этот раз стук, видимо, разбудил сторожа. Раздался шумный зевок, а затем нестройный топот нескольких, видимо, сторожей, подходивших к воротам. Звякнул засов, и на воротах открылось небольшое смотровое оконце. Оттуда на наших путешественников глянула пара заспанных, но выпученных глаз и торчашие усы.
- Чего хулиганишь, а? - спросил обладатель выпученных глаз дядю Пихто. - Не велено!
- Что не велено? - удивилась Юля. - Мы же ничего и не делали!
- А ходить тут всяким - не велено! - важно разъяснил сторож.
- А стучать в ворота странникам - велено? - вмешался дядя Пихто.
- Стучать - велено... - неохотно согласился сторож.
- Тогда - открывай ворота, мы есть хотим! - обрадовалась Юля. Но сторож тут же нашелся:
- А паспорт у вас есть?
- Конечно! - и дядя Пихто вытащил из кармана какую-то розовую бумажку и помахал ей перед выпученными глазами сторожа. - Вот, гляди, поменяли в этом году, и печать стоит!
Сторож вздохнул, захлопнул оконце и тут же заскрипел большим засовом на воротах. Через минуту ворота тяжело распахнулись перед Юлей и дядей Пихто, и они вошли, наконец, в город. Только теперь увидели они всего сторожа. Он стоял, подобоченясь и опираясь на большую пику, в помятом рогатом шлеме и ржавых побитых доспехах. Самое примечательное в нем было - число ног. Их было шесть! Дядя Пихто от неожиданности присвистнул и вполголоса сказал Юле:
- Если я насекомое, то этот тип - паук! Смотри - шесть ног да две руки - вот тебе и восемь конечностей! Форменный паук.
- А пауки насекомых - едят? - полувопросительно ответила Юля и тут же добавила: - Все равно ты неправильно рассуждаешь. Если ты паук, то у тебя восемь конечностей, это так. Но если у тебя восемь конечностей, то ты же не обязан быть пауком. Вот возьмем, к примеру, осьминога...
- Бр-р-р, не будем его брать, - поежился дядя Пихто, и их тут же перебил внимательно прислушивавшийся сторож:
- По милостивому повелению нашего благородного повелителя, властелина нашего города, шести холмов и пяти деревень, его высочества герцога Пом-и-Дора (при этих словах Юля вопросительно помотрела на дядю Пихто, а тот ей кивнул в ответ: "Значит, уже"), всякий входящий в город странник, будь он конный или пеший, дворянин или другого сословия, не войдет в него... - и сторож приостановился тут отдохнуть. Отдышавшись, он продолжил:
