— Что-нибудь не так?
— Очень тяжело… Жизнь, которую я не прожила, она вот здесь. На этой бумаге.
— Смелее, Миранда. И призраки перестанут вас преследовать.
Я сделала глубокий вздох и посмотрела на фотографию. Джеймс, Шарлотта и Кьера улыбались в объектив. Волосы у него были коротко подстрижены, и меня это потрясло, потому что когда мы были вместе, они у него ниспадали на плечи. Он постарел. У него появились морщины, и лицо его, прежде худое, пополнело. Но улыбка осталась все та же — с белыми, белыми зубами. Тонкие кисти рук с длинными пальцами художника.
Слезы навернулись мне на глаза.
— Нет, не могу.
— Он был замечательный. Вы бы в него влюбились.
— Я и влюбилась. — Я подняла взгляд на Шарлотту и попыталась улыбнуться.
Маленькая голова Бейба Рута
Следующий месяц я нечасто вспоминала об Оукли. Мой бизнес процветал, и я познакомилась с человеком, который всего за четыре свидания прошел путь от «Перспективного!» до «Полного ничтожества!». Приезжал Дуг (Пес) Ауэрбах, и мы ублажали друг друга в течение всего уикенда, проведенного им в Нью-Йорке. Франсес Хэтч дважды приглашала меня на чай. Во второй мой приход она объявила, что у меня кроме приятной внешности есть еще и мозги и что я ей нравлюсь. Это привело меня в прекрасное настроение. Я сказала, что она мне тоже нравится. Она игриво ответила:
— А что бы ты предпочла, любить или быть любимой? — И этот вопрос долго тревожил мое сознание, он бился во мне, словно птица, залетевшая в комнату.
Дуг рассказал, что во время поездки в Германию видел по телевизору документальный фильм о людях, испытывающих сексуальное влечение к инвалидам. Материал был подан в спокойной, информативной форме, без обозначения позиции авторов. Показывали отрывки из порнофильмов с участием инвалидов, журналы, клубы, где собираются такие любители, и даже комиксы.
— Я человек современный. Ты же знаешь, стараюсь не судить других, быть максимально открытым. Но когда я это увидел, у меня просто челюсть отвалилась. Я все спрашиваю себя, неужто я живу на одной планете с этими людьми?
Франсес любила поговорить о сексе, и я ей об этом рассказала.
— Что с тобой такое, Миранда?
— Вы о чем?
— Откуда в тебе это ханжество? Ты что же, не легла бы в постель с мужчиной, у которого нет руки или ноги, если б его любила?
— Конечно легла бы.
— А с женщиной?
— Вряд ли я полюбила бы женщину такой любовью.
— А с ребенком?
— Франсес, вы меня просто провоцируете.
— До какого возраста, по-твоему, человек остается ребенком? Сколько ему должно быть, чтобы ты могла с ним переспать?
