Увидев меня, она по-детски захлопала в ладоши:
– Мы близнецы!
– Я только что об этом подумал. Кто ваш портной?
Она похлопала по соседнему табурету, приглашая меня сесть:
– Как доехали?
– Быстро и без приключений. По воскресеньям это бывает нелегко, но сегодня, наверное, все решили еще на денек остаться за городом. Что будете пить?
– Чай со льдом.
– Вы не пьете?
– Пью, но не сегодня вечером. Раз встречаюсь с вами, мне нужна ясная голова.
– Почему?
– Потому что вы мой герой. Боюсь сказать какую-нибудь глупость и отпугнуть вас. Не хочу рисковать.
– Вы идеальная спутница, Вероника. Я не успел сесть, а вы уже сказали, что я ваш герой. Мне даже не пришлось ничего рассказывать, чтобы попытаться произвести на вас впечатление.
– Да, но мне просто не терпится услышать ваши рассказы, мистер Байер.
– Сэм.
– Знаете, как часто я мечтала услышать от вас это? Мечтала посидеть с вами в каком-нибудь месте вроде этого, просто так, вдвоем, и услышать, как вы говорите: «Можете называть меня Сэм».
– Вы всегда так... честны?
– Лгать слишком утомительно. Приходится пробовать на вкус каждое слово, прежде чем произнести. Терпеть не могу этого. И без лжи не так-то просто дать другому понять, о чем ты вообще говоришь.
Официант принес мне бокал. Пригубив, я попытался прочесть ее мысли, и мы оба не знали, что сказать дальше.
Она выглядела моложе, чем я ее запомнил, более чувственной и соблазнительной. У меня всегда была дурная привычка путаться с тощими неврастеничными женщинами. Они часто оказывались хорошими любовницами и этим вначале и ловили меня на крючок, но их первоначальная отвязанность в постели позже переходила в отвратительное статическое электричество, и я чувствовал себя громоотводом в грозу. Конечно, некоторые трудности в отношениях возникали и по моей вине, из-за моей неисправной электропроводки и различных смертных грехов. Я был оптимистом и очень любил женщин – и из-за этих свойств неизменно наживал неприятности. Даже теперь, через пять минут после того, как поздоровался с Вероникой Лейк и начал «брачный танец», в душе я уже мчался, как лайнер по взлетно-посадочной полосе перед стартом. Уже подумывая: «Интересно, когда я смогу пригласить ее в Коннектикут?», я хотел узнать о ее прошлом, каких еще авторов она читает, как пахнет ее дыхание. Мне нравились ее честность, прямой взгляд в глаза, ее жесты, как у греческого оратора. Она понравилась мне еще до того, как я ее узнал, но это было очень в моем духе.
