— Сие вас не касается, — высокомерно отрезала Уитни.
— О, прошу прощения, мы снова становимся неприступной госпожой?
Она гневно взглянула на Девлина.
— Ничего подобного. Вы стараетесь исказить все, о чем бы я ни говорила. Но вот кого я действительно люблю — не касается никого, кроме меня самой.
— И возможно, мужчины? Уитни не соизволила ответить.
Они остановились на широком лугу, и Джереми первым спрыгнул на землю, чтобы помочь спешиться Мередит. Это было место их обычной стоянки во время выездов из дому. Здесь Девлин мог гарцевать на Акробате, опробуя скакуна на различных скоростях, а Уитни садилась на ствол поваленного дерева и наблюдала за ним. С каждым днем лошадь и всадник все больше сливались друг с другом, напоминая единое существо типа мифического кентавра. Мередит начала подозревать, что Джереми сможет действительно выиграть приз на скачках — если, конечно, его допустят к участию в них.
Сегодня, после того, как Девлин поставил ее на землю, а его руки отпустили ее талию, он не шелохнулся. Уитни вопросительно подняла голову. От выражения, которое она заметила в глазах своего спутника, у нее едва не перехватило дыхание. Мередит точно не знала, что сие значит, но ее словно жаром опалило. Джереми взял руку Уитни.
— Надеюсь, вы не любите своего кузена.
Его голос звучал низко и хрипло, а от тона прозвучавшей фразы у нее по спине побежали мурашки. Мередит знала: ей нужно отдернуть руку. В конце концов, какого бы благородного происхождения ни был отец Девлина, он все еще слуга. Негоже девушке ее положения держаться за руки с конюхом. Однако пальцы отвергли послание мозга и остались, подрагивая, в огромной мужской ладони. Джереми медленно снял с ее длинной изящной длани перчатку и обнажил ладонь. Его кожа при соприкосновении оказалась горячей и твердой от многочисленных мозолей. Уитни засомневалась, что эти аристократические руки держали когда-либо — до «Мшистой заводи» — раньше поводья без замшевых перчаток или махали лопатой. Когда-то они явно выглядели идеально гладкими. Он поднес ее ладонь ко рту и приложился к ней губами, словно приветствуя. Резкий контраст между загрубевшей кожей его рук и бархатистостью губ вызвал в Мередит долгий и глубокий трепет. — Джереми! Что вы делаете? Прекратите сейчас же.
Он усмехнулся.
— Вашему голосу недостает убежденности.
— Вы застали меня врасплох — вот и все. Его бровь недоверчиво изогнулась. Девлин уронил перчатку на землю и обхватил лицо Уитни обеими руками, удерживая ее голову приподнятой и заставляя посмотреть на него. Долгое мгновение Джереми глядел в ее зеленовато-карие глаза, а потом его лицо помрачнело, голова опустилась… Мередит закрыла глаза и попыталась вырваться, но он крепко держал ее. Губы Девлина нежно прижались к устам Уитни, медленно пробуя их на вкус, словно впереди у них — целая вечность.
