Он повернулся к ней лицом, и, блеснув глазами, ответил:
— Я решил, что Вы не могли не появиться на свет.
Энэлайз нахмурилась, а капитан продолжил низким голосом:
— Я так же опасен для Вас, как и Вы для меня, Энэлайз. Возможно, лучшим вариантом для нас было бы расстаться и не видеть больше друг друга, — сказал он.
Теперь ее глаза расширились, и она попыталась проглотить слезы, которые комом подступили к горлу. Сэм подъехал к светлоокрашенному дому. Энэлайз быстро соскочила на землю, прежде чем Феррис смог помочь ей. Почти бегом она направилась к низкой, кованой железом калитке, и, открыв ее, почти побежала к большому дому.
Капитан армии Конфедерации вышел из экипажа и остановился, смотря ей вслед. Когда Энэлайз закрыла за собой дверь, даже не обернувшись, не взглянув на него, Феррис повернулся и, бросив чаевые кучеру, восседавшему в экипаже, ушел.
Глухой полночью вдоль низкой железной решетки, окружавшей дом Колдуэллов, крадучись, продвигалась темная фигура. Затем человек затаился в тени магнолий и посмотрел на здание, в котором не светилось ни одно окно. Уже распустились ночные цветы, и тяжелый влажный воздух благоухал прекрасными ароматами.
Как это похоже на Саванну… Он уже забыл, каким сладострастием наполняют воздух эти запахи… А сейчас в памяти ожили бесчисленные ночи, когда он лежал на своей кровати под противомоскитной сеткой и влажный душный воздух, сдавливая грудь, как пресс, мешал ему заснуть.
Это были длинные ночи, наполненные сладким запахом жимолости и звонким смехом его матери, раздававшимся из ее спальни, расположенной этажом ниже. Ему вторил низкий, рокочущий бас. Как он тогда в ярости заламывал себе руки! Он догадывался о том, что происходящее в спальне безнравственно и порочит его семью.
В эти мгновения он плакал от унижения и желал, чтобы снизу послышался голос отца, защищающего свою честь.
Но в то же самое время он был заинтригован, пытаясь представить, что происходит между матерью и ее последним любовником. Он хотел испытать все, что рисовало ему буйное воображение подростка, и кровь бурлила в его жилах.
Талиссия… Прекрасная, чувственная Талиссия Феррис Шэффер, его мать… Раньше он ни разу не встречал женщину, которая могла сравниться с ней красотой, вот только теперь — Энэлайз.
Сердито встряхнув головой, Марк Шэффер, отогнал от себя воспоминания и осторожно перелез через низкую решетку. Притаившись в тени деревьев сада, он стал представлять себе план дома. Как и большинство зданий в этом влажном климате, дом был окружен крытой галереей с колоннами. Во всех стенах дома были проделаны узкие окна со ставнями, которые открывались от малейшего бриза
