Она пришла к выводу, что для нее лучше будет, если она будет избегать встреч с этой отвратительной женщиной. Расстроенная, Энэлайз поднялась наверх, к себе в комнату. Оставшись одна, она взяла ручку, лист бумаги и уселась писать письмо Марку. Она решила, что напишет ему очень хорошее письмо, в котором ничего не будет об отношении к ней Фрэнсис.
Вечером за ужином, Энэлайз поинтересовалась, как можно отправить письмо к Марку. Мистер Шэффер объяснил, что все письма у них оставляются в коридоре на столе и, что по утрам когда почтальон приносит почту, он забирает со стола оставленную там корреспонденцию.
После ужина Энэлайз прошла в коридор и оставила на столе, где указал мистер Шэффер, свое письмо. На следующее утро Энэлайз не выходила из своей комнаты до самого обеда. Она не хотела встречаться с Фрэнсис. Поэтому она и не видела, как Фрэнсис прошла в коридор и подошла к столу с корреспонденцией.
Сестра Марка не могла допустить, чтобы это письмо, в котором эта южанка вероятнее всего пожаловалась на нее, ушло к нему. Она ненавидела ее за то, что та завладела братом. Фрэнсис считала, что именно сейчас, когда Марку было так тяжело на фронте, его нельзя было тревожить ничем. Она была хитрой как лисица и не сомневалась в том, что влюбленность Марка очень быстро пройдет, если она не даст хода письмам его жены. Значит, никто не узнает о том, что это письмо не было отправлено.
Она была уверена, что это спасет Марка от боли и печали в дальнейшем, если его любовь умрет сейчас и быстро. Ему не придется убиваться всю свою жизнь.
Еще раз оглянувшись вокруг, Фрэнсис взяла письмо, положила его себе в карман и поспешила из зала.
Зима подходила к концу. Но, порой, Энэлайз казалось, что тепло никогда не наступит. Ей постоянно было холодно. Холод пробирал ее до костей. Одетая в новое шерстяное платье, с шерстяной шалью на плечах и в толстых шерстяных носках, она никогда не могла согреться, даже сидя у камина. Лицо ее, как правило, пылало от огня, а самой ей было холодно. Ей всегда поддувало снизу — шла она по улице или сидела в доме. Стоило ей выйти прогуляться, как лицо ее начинало шелушиться на морозе, а нос краснел. Из-за холода и из-за боязни подскользнуться и повредить ребенку, она редко выходила на улицу.
А пребывание в доме в компании с суровой и непреклонной Фрэнсис доводило ее до отчаяния. Фрэнсис так и не изменила своего отношения к ней. Она все также была груба и холодна.
