Покончив с брюками, Питер повернулся и увидел, что Габриэлла с тоской разглядывает некогда белую кисею.
— Габриэлла! — выдохнул он, с трудом сдерживая смех. — Ты и сейчас будешь утверждать, что девушка, поддавшись романтическому порыву, может не обращать внимания на свою одежду? — он схватил ее за плечи и развернул. — О-о, сзади еще хуже.
— Разве может быть еще хуже?
— Может.
— Что же делать? — она беспомощно посмотрела на него. — Ты как-нибудь отвлеки Розалинду, а я проскользну к себе в комнату и переоденусь. А то она еще подумает…
— … что мы играли в «леди и садовника», — закончил за нее Питер.
— Леди и садовник? — переспросила Габриэлла. — Ты сегодня весь день говоришь загадками.
— Это очень древняя игра. В нее играли еще Ева с Адамом, — Питер набросил ей на плечи свой сюртук и слегка подтолкнул вперед. — Вперед, крошка, и ничего не бойся.
Они быстро пробежали через холл и уже поднимались по лестнице, но тут их настиг голос Розалинды.
— А вот и наши влюбленные! — провозгласила она.
Габриэлла застыла ни жива ни мертва и так вцепилась в лацканы сюртука, что костяшки ее пальцев побелели.
— Силы небесные! Что с вами произошло? — искренне удивилась Розалинда. После увиденного в саду она была готова к тому, что одежда ее дочери окажется в некотором беспорядке, но не до такой степени! — Вы что, хотели докопаться до центра земли и посмотреть, как там в аду? Они стояли на лестнице и выглядели как парочка набедокуривших подростков. Питер Сент-Джеймс, граф Сэндборн в измазанной рубашке и зелеными коленками и Габриэлла Леко с комьями грязи на юбке и пятнами травы на лифе, которые она тщетно прикрывала сюртуком. Лица у обоих были красны, а глаза виновато блестели. Под грозным оком Розалинды они лишь теснее прижимались друг к другу. Прошло добрых пять минут, прежде чем Габриэлла смогла заговорить.
— Все началось с того, что граф принес мне прелестный розовый куст, — несмело начала она, делал вид, что грязное платье и мужской сюртук на плечах невинной девушки — это самые обычные в мире вещи. — Вот мы и решили посадить его.
— Боюсь, мы немного увлеклись, — с улыбкой продолжил Питер. — Забыв о том, какой грязной может быть работа в саду. Право, розы гораздо приятнее нюхать, чем сажать, — он приложил руку к груди. — Примите мои искренние извинения.
Если до сих пор все внимание Розалинды был направлено на Габриэллу, то теперь она увидела, в каком состоянии находится костюм графа, и побледнела.
