— Конечно. Эта планета называется Земля, и здесь живут все. Замок — моя собственность, так же как и пять тысяч акров самой плодородной в Шотландии земли. Я богатый и могущественный человек.
— И тем не менее вы существуете только в моем сознании.
— Это воистину так. Правда, вы должны допустить, что сами существуете только в моем сознании.
Я встал, собираясь уйти.
— Это планета парадоксов, — сказал я. — Ничто не существует, но прочность и постоянство этого ничто не подлежит сомнению. Я оставил очки в ящике бюро, вернулся за ними, и они оказались там, где я их оставил. Как такое могло бы случиться, если бы они были нереальны?
— Ваша философия приводит лишь к путанице, мой дорогой друг. Что говорит вам по этому поводу ваша интуиция?
— Она говорит мне, что все, что меня здесь окружает, есть фикция, порожденная моим мозгом.
— Значит, это голос, которому вы должны подчиняться.
Я вышел из комнаты. Он сказал, что я нахожусь в Шотландии, но я знал, что это могло быть и не так. Но он сказал также, что мир вокруг нас бестелесен, а с этим я был вынужден согласиться. Я спустился вниз, вышел из замка через красивые ворота и пошел навстречу солнцу (солнечный свет — я знал это — тоже был нереален). По воображаемым тропинкам я шел вдоль аккуратно подстриженных лужаек, живших единственно в моей памяти (или в моих снах), потом я вошел в воображаемую прохладу леса, где увидел женщину, сидевшую на берегу ручья. Когда я подошел к ней, она тревожно оглянулась, и я заметил, что хотя она и немолода, но лицо у нее доброе и красивое. Я сказал ей, что не надо меня бояться, что я просто заблудился и хочу узнать дорогу до ближайшего города. Она сказала, что покажет мне дорогу, и мы пошли вместе, пока не добрались до маленькой деревушки, которая показалась мне знакомой, хотя я и не помнил ее названия. Некоторые строения вызвали во мне ощущение узнавания, но оно было настолько изменено и смещено, что я не мог точно их идентифицировать. Мне было ясно, что эти незаметные деформации являлись результатом несовершенства памяти; иллюзия оказалась живой, но это не смогло полностью ввести меня в заблуждение. Я знал, что деревня так же фальшива, как и женщина, что привела меня сюда. Все это лишь плоды моего воображения.
Меня приободрила мысль о том, что это место не истинно, не реально. Если бы я сейчас убил какого-нибудь прохожего, то не совершил бы никакого преступления, поскольку жертва явилась бы лишь плодом моего воображения или сном. Подобным же образом я не испытал смущения, попросив женщину о гостеприимстве. Она привела меня в свой дом и рассказала, что живет здесь одна с тех пор, как ее муж умер от тифа во время недавней эпидемии.
