— Нет.
— Ты уверен?
— Уверен.
— Что-то ты слишком легко отвечаешь.
— Но это легкий вопрос.
Макс взял губами ее сосок. Он был зрелый и сладкий, как ягода малины. От его вкуса по телу Макса прошла дрожь. Он почувствовал возбуждение.
— Почему легкий? Разве ты не любил ее три года назад?
— Клео…
— Просто мне любопытно, — сказала она тихо. — Я знаю, какой сильной может быть любовь, потому что мои родители горячо любили друг друга. Такой человек, как ты, не может легко говорить о подобном чувстве, если он его испытал.
Он перестал ее ласкать и поднял голову.
— Такой человек, как я? — повторил он. Клео нежно погладила Макса по щеке.
— Ты — как твои картины, о которых ты мне рассказывал. В тебе есть глубина. В тебе множество оттенков. Мне кажется, если ты полюбишь, то будешь любить очень долго. Наверное, вечно.
— Я не произведение искусства. Не приукрашивай меня, Клео. — Макс поймал ее руку и прижал к своей груди. — Я ничего не знаю о такой любви. Если она вообще существует.
— Мои родители знали это чувство. — Клео улыбнулась. — Я тоже хочу узнать такую любовь.
У Макса заныло сердце.
— Ты можешь потратить на ее поиски целую жизнь и никогда не будешь удовлетворена своими находками.
— Именно это мне говорил психотерапевт. — Она убрала руку с его груди. — Значит, ты не любил Кимберли?
— Я не ошибусь, если скажу, что наши с Кимберли чувства ничуть не походили на те, что связывали твоих родителей.
Он агрессивно просунул ногу между теплыми бедрами Клео и, почувствовав ответный отклик, еще более укрепился в своей уверенности. Пусть у Клео весьма отвлеченные представления о любви, но ее тело очень прагматично отвечает на его чувственный призыв. Он до тех пор будет развивать в ней эту привычку, пока Клео не позабудет о неведомой, призрачной, всепоглощающей любви.
— Я чего-то не понимаю. — Клео уперлась ему ладонями в плечи и пристально посмотрела в лицо. — Что ты чувствовал к Кимберли?
Макс попытался сдержать свое нетерпение. Он был готов к действиям, и Клео была такой теплой, млеющей, призывной.
— Это немного трудно объяснить, Клео. Кимберли олицетворяла множество вещей, о которых я мечтал в то время. Я тогда думал, что если заполучу ее, то с нею и все остальное. Только я ошибался. Она оказала и мне, и себе большую услугу, когда разорвала помолвку.
— Скажи, какие вещи ты хотел иметь? — прошептала Клео.
— Зачем об этом говорить? Они мне больше не нужны.
— Ты не обманываешь себя?
— Нет, — твердо ответил Макс.
