Первое, что она увидела, когда загорелся свет, 6ыло нечто похожее на кучу старой одежды у подножия лестницы.
А потом увидела руку, частично закрытую рукавом куртки. И пару ботинок.
— Эмброуз. Боже мой, Эмброуз.
На какое-то мгновение Сиренити парализовал ужас. От страшного стеснения в груди перехватило дыхание. Ей удалось сбросить с себя оцепенение и медленно сойти вниз по лестнице. Глаза ее наполнились слезами.
У Эмброуза Эстерли больше не будет шансов на большой успех в беспощадном мире коммерческой фотографии.
— Напился вдребезги и упал с лестницы, бедняга. — Куинтон Пристли медленно вел свой потрепанный фургон сквозь туман по узкой асфальтированной дороге к коттеджу Сиренити. — Думаю, этим все и должно было кончиться. Он просто гробил себя. Все это знали. И надо же было именно тебе оказаться там и обнаружить его.
— Если бы я не пошла к нему сегодня, его могли бы еще долго не найти. — Сиренити сжала лежавшие на коленях руки в перчатках и стала с грустью смотреть через грязное ветровое стекло фургона Куинтона. Туман слегка поредел, но теперь длинные тени раннего вечера несли с собой в горы еще более густую темноту. — Надеюсь, он не очень долго мучился.
Куинтон был первым, кому она позвонила, после того как набрала специальный номер, чтобы вызвать шерифа и машину «скорой помощи» к домику Эмброуза. Она знала, что прибытия властей из Буллингтона придется ждать около часа, а оставаться в одиночестве ей не хотелось.
В лице Куинтона, владельца единственного в Уиттс-Энде книжного магазина и единственной же пивоварни, городок имел своего философа. Лет пятидесяти с небольшим, он был худым и жилистым, с бездонными темными глазами и пышной, заметно седеющей бородой.
Куинтон изучал философию и математику в каком-то престижном частном колледже, но потом решил оставить мир истеблишмента и заняться разработкой собственной философской системы. В первые годы своей жизни в Уиттс-Энде он действительно написал и опубликовал четыре тоненьких томика. Вместе взятые, эти книги излагали исчерпывающую, тщательно выстроенную, базирующуюся на математике философскую теорию, которой удалось завоевать небольшой круг приверженцев в среде интеллектуальной элиты крупнейших университетов.
Достигнув своей цели, Куинтон обратился к другим проектам, а именно решил открыть книжный магазин и пивоваренный завод. Как он однажды объяснил Сиренити, держать книжный магазин выгоднее, чем писать книги, а стремление варить лучшее в мире пиво — намного более надежный путь к философскому просвещению, чем традиционный академический подход.
