— Естественно. Все с нетерпением ожидают вечеринки.
Глэдстоун кисло усмехнулся.
— Да, полагаю, они действительно с нетерпением ждут ее.
— Вы хотите провести вечеринку именно тогда, когда леди Пеннингтон будет гостить у нас?
— Именно так. Это обеспечит нам отличное алиби на тот случай, если вдруг нам понадобится избавиться от нее. Просто еще одна предосторожность, моя дорогая. Тебе следовало бы уже привыкнуть к моим маленьким странностям.
— Я нахожу ваши странности весьма очаровательными, Эрасмус, — улыбнулась ему Изабель. — Я многому учусь у вас.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся ей в ответ Глэдстоун.
Изабель была красивой женщиной, и она прекрасно знала об этом. Все комплименты, касающиеся ее внешности, она принимала с совершенно невозмутимым видом, словно это было нечто само собой разумеющееся. Они уже порядком утомили её. Но те, кто восхищался ее умом и умениями, могли рассчитывать на ее благосклонность. Ничто так не грело ее самолюбие, как перечисление ее талантов. Глэдстоун понял, что ею движет. Жажда абсолютной, безграничной власти. И он дал Изабель почувствовать, что сейчас она на верном пути. Что в один прекрасный день она сможет стать обладательницей того, чем владел сейчас Глэдстоун. Ибо Изабель была женщиной амбициозной.
А у Глэдстоуна, помимо его неотразимого голоса, был еще один талант. Он умел найти свой ключик к каждому. И не в характере Глэдстоуна было позволять своим уникальным способностям пропадать напрасно.
Когда на следующее утро Мерси проснулась, она прекрасно понимала, что в ее жизни произошли огромные перемены. Отныне сама судьба будет руководить ею. Однако эта уверенность длилась лишь мгновение, ибо тело Мерси затопило странное ощущение чего-то неприятного между ног, совершенно ей прежде незнакомое.
Осторожно она попробовала пошевелить ногами под одеялом. Нет, больно не было. То, что она чувствовала, скорее напоминало, как она провела ночь с Крофтом Фальконе, как любила его, как таяла в его объятиях.
Мерси задумалась, догадывался ли Крофт о том впечатлении, которое он произвел на нее прошлой ночью. Она боялась, что догадывался. Этот мужчина был чересчур чуток. Казалось, он без труда читает ее мысли, как раскрытую книгу.
Однако и она тоже кое-что о нем узнала. Фальконе, как правило, держал себя и весь окружавший его мир под надзором, но все же и у него были свои границы, которые, если постараться, можно было заставить его перешагнуть. Нужно было разозлить его, чтобы он отпустил поводья, которые так крепко держал в своих сильных руках. Прошлой ночью она весьма недурно справилась с этой задачей.
