Некоторое время Рейф продолжал танцевать в задумчивом молчании.
— Среднестатистический мужчина — вряд ли, — наконец произнес он.
Ханну обступил плотный, как туман, унылый мрак.
— Этого я и боялась.
Прошло еще минуты две. Вдруг Рейф остановился у самого окна.
— Теперь моя очередь задавать вопросы, — заявил он. — Скажи, меня можно назвать среднестатистическим мужчиной?
Она мгновенно подняла голову с его плеча.
— Нет. Ни в коем случае. Каким угодно, но только не среднестатистическим и не заурядным. Только не это!
Он улыбнулся.
— В таком случае не понимаю, в чем проблема, — заявил он.
Он взял ее за подбородок и поцеловал. Ханна перестала думать про Уинстона.
Ее влекло к нему. Он чувствовал это. Легкая дрожь подсказывала, что ее возбуждение нарастает. Он не помнил, когда в последний раз женщина в его объятиях дрожала так, как Ханна.
Внезапно он понял, что и у него подрагивают пальцы.
Где-то внутри у него разверзлась грозовая туча. Горячий ливень хлынул вниз, орошая иссушенные земли. Там, где еще недавно была лишь пустыня, мгновенно выросли непроходимые джунгли. Неукротимое влечение и мучительное предвкушение завладели им, превратившись в пульс самой жизни.
Он пообещал себе, что когда наступит эта минута, он не станет торопиться. Он уже не мальчишка, тискающий подружку на заднем сиденье машины. Он опытный мужчина. Ему известно, как опасно спешить. Но сосущий голод не желал подчиняться его воле.
— Рейф! — Ханна запустила пальцы в его волосы, обвила рукой его шею. — Я не хотела… то есть не ожидала, что сегодня все закончится вот так…
— Ты хочешь сказать, все получилось слишком быстро? — Он поцеловал ее в шею. — Что мы еще плохо знаем друг друга? — Он провел кончиками пальцев по чуть выступающему хрупкому позвоночнику — вниз, до самой ложбинки. — Если ты хочешь остановиться, решай немедленно.
— Нет.
Он замер, касаясь ладонью изгиба ее бедра, поднял голову и заглянул ей в глаза:
— Нет? Ты этого не хочешь?
Она улыбнулась:
— Не хочу останавливаться.
Вздрогнув, он снова привлек ее к себе.
— Не пугай меня… Сердце не выдержит такого потрясения.
В ответ она засмеялась — тихо и призывно. От этого смеха Рейфа словно пронзило током. В следующий миг смех сменился сладким стоном. Поцелуи стали изощренными, торопливыми, восхитительными.
Он уже давно был готов к продолжению. Все мышцы напряглись, мысли спутались. Ее аромат будоражил его, затуманивал сознание. Он понимал, что стремительно теряет власть над собой, но это его не тревожило.
