— Ханна, что ты натворила, черт возьми? — послышалось в темноте за спиной Ханны шипение Перри. Он схватил ее за руку и с силой сжал пальцы, заставляя повернуться. — Я только что разговаривал с Томом Лиддом.
— Замечательный человек. Такой умный. — Ханна улыбнулась, глядя прямо в горящие глаза Перри. — И его жена мне нравится.
— Лидд только что заявил, что не станет финансировать исследования, пока профессор Колледжа Чемберлена Брэд Макаллистер не займет должность в институте.
Ханна широко открыла глаза:
— И в чем проблема? Я слышала, что комитет уже рекомендовал Брэда Макаллистера. Он будет украшением института.
Лицо Перри приобрело угрожающий багровый оттенок.
— Черт возьми, ты не имеешь права вмешиваться в дела института!
— Я и не вмешивалась. — Ханна улыбнулась. — Просто сказала Тому, что Брэд — блестящий ученый и что комитет единодушно проголосует за него.
— Лидд требует, чтобы Макаллистер возглавил новую кафедру. — Перри начал заикаться. — Целую кафедру!
— Превосходная мысль. Брэд — душа совместного проекта. Если он возглавит кафедру, Лидд и институт могут быть уверены в том, что деньги Лидда тратятся именно на исследования.
Перри яростно гримасничал.
— Кажется, Пэмела Макаллистер — твоя подруга? Ты знала, что Брэд надеялся получить назначение?
— А еще я слышала, что ты препятствуешь назначению — потому, что завидуешь профессиональным качествам Брэда. Ты боишься, что он затмит тебя, не так ли?
— При чем тут это!
— В таком случае, чем же тебя не устраивает выбор комитета?
— Ты все подстроила! Ты согласилась прийти сюда сегодня, только чтобы поговорить с Лиддом.
— Но ведь ты сам упомянул о том, что Лидд приглашен на прием.
— Ну и что? — Он повысил голос и схватил ее за вторую руку. В глазах Перри заплескалась ярость. — Думаешь, если твоя фамилия Харт, тебе позволено вытворять такое?
— Перри, сегодня ты пытался использовать в корыстных целях мою фамилию и меня. Я не стала мешать тебе, зато не упустила случая, когда он подвернулся. Так что мы квиты.
— Дрянь! Еще восемь лет назад тебе нравилось дразнить меня. До сих пор не отвыкла?
Ханна поняла, что за последние восемь лет Перри ничуть не изменился: он приходил в ярость так же стремительно, как раньше.
— Пусти меня, — холодно процедила она. — Эта сцена напоминает мне другую, восьмилетней давности.
— Если ты про ту ночь, когда ты разыграла у меня в машине целую драму, а потом выскочила, когда мне осточертела твоя волынка…
Ханна не выдержала:
