Гарри радовало то, что Джош не унаследовал их донжуанских наклонностей. Хотя он и подшучивал над Гарри по поводу неиспользованной коробочки с презервативами, ему нельзя было отказать в здравомыслии и врожденной чистоплотности. — качествах, начисто отсутствующих у его отца и деда. Гарри был убежден в этом.
Леон сделал смачный глоток пива.
— Ну, как идет жизнь в большом городе?
— Прекрасно. — Гарри выдержал паузу. Он уже давно усвоил для себя, что, имея дело с Леоном, нельзя выказывать излишней заинтересованности или поспешности. Леон любил испытывать терпение собеседника, тем самым провоцируя его на опрометчивый поступок.
— Черт. До сих не могу понять, как ты можешь так жить, — размышлял вслух Леон. — Где твой тревельяновский кураж?
— Чего нет. — того нет. — Гарри отхлебнул немного пива.
— Да уж, ума нет. — считай, калека, сынок. Слышал такую поговорку?
— Слышу всякий раз, как только начинаю разговор с тобой.
— Джош говорит, ты завел шашни с какой-то серенькой мышкой?
Гарри не шелохнулся.
— Джош в самом деле назвал ее мышкой?
— Нет, это уже я сам домыслил. Джош сказал, что она владеет чайным магазином. Ну, так я представляю, что это за штучка. Серенькая, затянутая в скромный деловой костюмчик, так ведь?
— Не совсем, — тихо произнес Гарри. Леон проигнорировал его замечание.
— Черт возьми, у отца твоего, по крайней мере, хватило мозгов сбежать с дочкой богача. Мать твоя и в самом деле была красавицей, а уж о богатстве Стрэттонов слагали легенды.
— Так говорят.
— Ты, кстати, большого дурака свалял, отказавшись от такой наличности.
— Я это уже слышал.
Леон покосился на него.
— Черт возьми, какой-никакой, но ты же все-таки Тревельян. И мог бы найти себе бабенку похлеще, чем эта пресная торговка.
— С каких это пор ты стал так живо интересоваться моей личной жизнью?
— Приходится интересоваться. Меня беспокоит Джош.
Гарри стиснул зубы.
— Какое отношение к моей личной жизни имеет Джош?
— Самое прямое. — Леон скорчил гримасу. — Ты плохо влияешь на мальчишку. Он бредит колледжем и ждет не дождется, когда наконец получит какую-нибудь мудреную ученую степень. Говорит, что мечтает засесть за научный труд. Так что не удивлюсь, если и он начнет потом волочиться за такими же занудами, как твоя торговка.
— А тебе, конечно, хочется, чтобы он погиб, пытаясь сигануть на мотоцикле сквозь огненный шар?
— Сукин ты сын. — Леон запустил пустой банкой в стену. Сидел он прямо, положившие колени сжатые кулаки. — Я хочу, чтобы он был мужчиной, как его отец. Как я. Как твой отец. И не хочу, чтобы он превратился в заумного сухаря наподобие тебя.
