Золотистые глаза Себастиана внимательно смотрели на нее.
— И какой же, мисс Мерривезер? Я весь внимание.
— Очень простой. — Прюденс одарила его ободряющей улыбкой. — Вы должны извиниться перед ним.
Рука, которой Себастиан гладил кота, замерла. Черные ресницы опустились.
— Простите, я вас не понял.
— Вы слышали меня. Вам следует извиниться перед ним. — Прюденс подалась вперед. — Это единственный выход, милорд! Тревору нет еще и двадцати. Он нервничает и, по-моему, понимает, в какую дурацкую историю ввязался, но еще слишком молод и слишком горяч, чтобы признать, что действовал в порыве чувств.
— А может, ваш брат и не считает, что он поступил опрометчиво. Может быть, он целиком и полностью убежден, что его вызов является в данных обстоятельствах единственно правильным решением.
— Да что вы! Постарайтесь меня понять, милорд. С тех пор как мои родители погибли два года назад в дорожном происшествии, брат стал главой семьи и считает себя ответственным за честь фамилии.
— Понимаю.
— Сейчас он находится в таком опасном возрасте, когда все чувства обострены. Полагаю, вы и сами были когда-то молоды.
Себастиан, заинтригованный, смотрел на нее.
— Да, действительно, теперь, когда вы об этом заговорили, я припоминаю, что когда-то и вправду был. Разумеется, это было много-много лет назад…
Прюденс вспыхнула:
— Я вовсе не хотела сказать, что вы сейчас старый, милорд.
— Благодарю вас.
Прюденс ободряюще улыбнулась ему:
— Бог мой, да вам ведь не многим больше сорока!
— Тридцать пять.
Прюденс заморгала глазами.
— Что вы сказали?
— Мне тридцать пять, мисс Мерривезер, а не сорок.
— Вот как? — Прюденс испугалась, что могла обидеть его, и попыталась вернуть себе, казалось, утраченные позиции. — Я имела в виду, что вы выглядите как очень зрелый человек.
— Очень мило с вашей стороны. Другие видят на моем лице печать растленной души и беспутной жизни. Прюденс растерялась.
— Я думаю, милорд, если мы хотим положить конец безрассудству двадцатилетнего мальчишки, то должны полагаться на мудрость и здравый смысл, которые вы, без сомнения, приобрели за тридцать пять лет.
Себастиан долго смотрел на нее.
— Вы это серьезно, мисс Мерривезер? Вы действительно полагаете, что я извинюсь перед вашим братом?
— Совершенно серьезно. Это вопрос жизни и смерти, милорд. Если верить тому, что я узнала, — вы отменный стрелок. — Прюденс еще сильнее сжала руки. — Вы, как известно, регулярно практикуетесь у Ментона. Кроме того, у вас это не первая дуэль.
