Шарлотта с облегчением перевела дух и повернулась к Винтербурну:
— И вы тоже, сэр, убирайтесь вон — иначе я спущу курок.
Маска гнева исказила грубые черты Винтербурна.
— Ты понимаешь, что наделала, безмозглая сучка? Я же задолжал ему целое состояние!
— Мне наплевать, сколько вы ему должны. Он просто исчадие ада, чудовище. А вы — негодяй, готовый принести в жертву этому зверю невинное дитя. А потому вы ничуть не лучше его. Убирайтесь.
— Ты не можешь выгнать меня из дома!
— Именно это я и собираюсь сделать. Уходите, или я спущу курок. Не сомневайтесь, Винтербурн, я это сделаю.
— Клянусь Богом, я все-таки твой отчим!
— Нет, вы низкий, презренный лжец. К тому же еще и вор. Вы украли наследство, которое отец оставил нам с Ариэл, и промотали его в игорных домах. А теперь просите о снисхождении? Да вы просто безумец.
От этих слов Винтербурн пришел в ярость.
— Когда я женился на твоей матери, все деньги перешли ко мне!
— Убирайтесь вон!
— Шарлотта, постой, ты всего не знаешь. Этот человек, который сюда приходил, не из тех, с кем можно шутить. Он потребовал, чтобы я сегодня же заплатил ему мои карточные долги. Я должен уладить это дело. В противном случае одному Богу известно, что он со мной сделает.
— Убирайтесь!
Винтербурн открыл было рот, чтобы еще что-то сказать, но у него вырвался только нечленораздельный стон муки и ярости. Бросив беспомощный взгляд на пистолет в руках Шарлотты, он торопливо направился к лестнице. Держась за перила, спустился вниз по ступенькам, пересек холл и вышел из дома.
Шарлотта стояла в темноте, не шелохнувшись, пока за Винтербурном не захлопнулась парадная дверь. Потом несколько раз глубоко вздохнула и медленно опустила пистолет.
На мгновение все поплыло у нее перед глазами. Знакомые очертания холла и лестницы показались ей призрачными и неясными. Стук копыт по мостовой и шум отъезжающих экипажей послышались откуда-то издалека.
Дверь спальни Ариэл в конце коридора внезапно отворилась.
— Шарлотта? Я слышала какие-то голоса. С тобой ничего не случилось?
— Ничего. — Шарлотта постаралась взять себя в руки. Она прижала пистолет к бедру, пытаясь спрятать его в складках рубашки, чтобы сестра ничего не заметила. Медленно обернувшись, она изобразила на дрожащих губах подобие улыбки. — Со мной все хорошо, Ариэл. Винтербурн опять пришел пьяный, и мы немного повздорили. Но он ушел и сегодня ночью уже не вернется.
Ариэл помолчала, потом тихо сказала:
— Как бы мне хотелось, чтобы мама была жива. Порой мне бывает так страшно в этом доме.
