— Конечно, я могу принять такое решение, — выпалила она. — Дело не в этом.
— А в чем тогда?
— Я уже знаю, что было бы очень плохо, если бы мы стали больше, чем соседями.
— А я совсем не думаю, что это такая плохая мысль. Но тебе выбирать. Только дай мне знать. Я последую твоему решению в этой области, так же как ты согласилась следовать моим в том, что касается «Линкрофт анлимитед».
Энни уставилась на него с открытым ртом.
— Я просто не могу поверить.
— Чему ты не можешь поверить?
— Что ты готов так хладнокровно, спокойно и рационально говорить о…
— О сексе?
Она с вызовом подняла подбородок, хотя ее щеки все еще были розовыми от румянца.
— Да. О сексе.
Оливер пожал плечами.
— Ты явно не имела большого опыта в общении с монахами. — Он взял ее за руку и снова направился к двери. — Что ты скажешь насчет ужина? Я лично нагулял аппетит.
— Я просто не могу поверить, что ты вышла за него замуж. — Бэрри Корк взъерошил свой каштановые волосы и мрачно уставился в чашку с кофе, поджаренным по-французски. — Я даже не знал, что вы с Рейном встречаетесь, не говоря уже о том, что собираетесь пожениться. Дэн ни разу об этом не обмолвился.
— Оливер очень скрытный человек. Он хотел, чтобы все оставалось в тайне. — Энни спросила себя, где и когда она приобрела ату замечательную способность лгать. Конечно, полезный навык, тем не менее она почувствовала легкое угрызение совести. Все-таки Бэрри был правой рукой ее брата. Он заслуживал лучшего к себе отношения.
Женщина незаметно огляделась вокруг, дабы убедиться, что никто из сидящих за соседними столиками в этом кафе не услышал ее слов. Оснований для тревоги явно не было. Посетителями были в основном туристы, что-то покупающие в галерее, книжных магазинах и сувенирных лавочках, расположенных здесь же, на площади Первооткрывателей Запада. Она никого из них не знала, да и они казались поглощенными только своими проблемами.
— Скрытный? Это очень мягко сказано, — протянул Бэрри. — Рейн — это не человек, а чертова тайна. Спроси кого угодно. Любой скажет тебе, что он странный.
Энни сразу же почувствовала желание встать на защиту Оливера. Она поймала себя на мысли: а не было ли это признаком зарождения в ней инстинкта, присущего всем женам?
— Он совсем не такой странный. Ему просто нравится не афишировать свою личную жизнь. Он не хотел никаких пересудов до официального объявления о помолвке. Потом, когда Дэниэл пропал, решил, что нам лучше ускорить свадьбу, чтобы успокоить кредиторов и инвесторов Дэниэла.
